Кто не думает о последствиях…

Это работа не для слабонервных. Мало того, что, несмотря на постоянную продувку тоннеля, из-за непереносимых запахов приходилось работать в респираторах… Главное — психологически невозможно даже видеть то, что осталось от пассажиров взорванного вагона: ужасную смесь из поврежденных, обгоревших вещей и фрагментов человеческих тел… А следователям и экспертам требовалось копаться в этом кровавом месиве в поисках улик и вещественных доказательств… Но специалисты знали, что и где искать…

Через три часа в эпицентре взрыва был обнаружен частично обгоревший паспорт Вики-Мариам и часть ее головы, сохранившая пригодность для идентификации.

* * *

Волговятск

Десять вечера для Волговятска — уже позднее время. Иван Петрович только что вернулся и обедал, а Нина Михайловна пересчитала выручку, сидела напротив и пристально рассматривала мужа. Видно, недовольна, будет опять на ночную работу блатовать. С тех пор как Вика исчезла, жена окончательно озлобилась, просто в лютую мегеру превратилась! Она-то и раньше мягкостью характера не баловала, но теперь вообще озверела…

«Сегодня в Москве произошел взрыв в метро, — скорбно сообщил с экрана ведущий новостей. — По предварительным данным, совершен террористический акт. Подозреваемая в этом преступлении сама погибла при взрыве, но ее личность удалось установить…»

Нина Михайловна нажала кнопку на пульте и выключила телевизор.

— Нин, ну я же смотрю…

— У тебя что, своих проблем мало? — сварливым тоном завела она обычную песню. — Заработки маленькие, по ночам работать не хочешь, девка из дома ушла, а он и в ус не дует! Чужие проблемы ему интересны…

— Чего ты цепляешься? Она же из-за тебя ушла… Я весь город объездил, не нашел! Что я сделаю? Заявлять пойду, опять оштрафуют…

— Из-за меня?! Да ты что?! — У Нины Михайловны даже голос осип. — Да я ишачу с утра до вечера, парик ей купила, компьютер! А ты что купил?!

Начинался скандал, и Иван решил отпустить тормоза и тоже облегчить душу.

— А я не ишачу?! Прихожу, а ты вечно с перекошенной мордой! И борщ всегда невкусный!

Он бросил ложку в тарелку, так что вокруг полетели брызги.

Но тут из прихожей донесся длинный и требовательный звонок. Настолько длинный и настолько требовательный, что Нина Михайловна замерла с открытым ртом, так и не выплеснув накопившийся поток слов.

Иван вытер рот ладонью и направился к двери, выглянул в глазок, но ничего не увидел, и это ему сильно не понравилось.

— Кто там? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал требовательно и властно, как у хозяина в своем праве.

— Открывайте, участковый!

«За что? — всполошился Иван Петрович. — Что на красный проехал? Или вчера через двойную осевую развернулся? Так нет, это ГИБДД… Да и не ходят из-за такого по домам… Может, за тот мешок, что на Лобачевского отвозил?»

— Какой такой участковый! — взвизгнула из-за спины Нинка. — Время сколько, видели?! По ночам участковые не ходят!

— Не откроете, дверь выбью! — раздался уже другой голос, твердый и шершавый, как рашпиль.

Иван Петрович понял, что и двойная осевая, и мешок — полная ерунда по сравнению с той бедой, которая надвинулась на их дом. И повернул головку замка.

Дверь распахнулась, четыре тяжелые фигуры в касках, черных масках, бронежилетах и с автоматами наперевес ворвались в квартиру и разбежались по комнатам. Иван оказался прижатым к стене, железные пальцы схватили его за горло, запрокинув голову так, что он больно ударился затылком о стену.

— Где оружие и взрывчатка?! — в упор рассматривая его бешеными глазами над черным краем маски, спросил обладатель шершавого голоса. Чувствовалось, что он был готов к выстрелам навстречу и схватке не на жизнь, а на смерть!

— Ка-какое ор-руж-жие? Нету… Нету…

«Тяжелые» вернулись.

— Все чисто!

Супругов Воробьевых отвели на кухню. Туда же зашли участковый в форме и несколько штатских — у одного на поводке была маленькая собачка. Последними завели соседей из соседней квартиры. Они мялись — с одной стороны, как-то неудобно, а с другой — интересно.

— Я следователь, — представился молодой человек с короткой стрижкой. — Вот постановление на обыск в вашей квартире. Предлагаю добровольно выдать запрещенные предметы, оружие и взрывчатку!

— Да откуда она у нас! — Нина Михайловна начисто потеряла агрессивность. — Вы что-то перепутали!

Супруги надеялись, что это ошибка, но тут один из штатских включил телевизор.

«Личность террористки установлена, это Виктория Ивановна Воробьева из города Волговятска», — скороговоркой говорил диктор, и на экране появилась фотография блудной дочери. Надежда на ошибку растаяла, как снег весной. Родители окаменели.

— Так что ничего мы не перепутали, — сказал командир «тяжелых», с шершавым голосом. Не встретив вооруженного сопротивления, он успокоился, и глаза у него стали самыми обычными — усталыми глазами делающего тяжелую работу мужика.

— Хорошую дочку воспитали, спасибо!

— Нет, нет, не может быть, — Нина Михайловна зажмурилась и замотала головой. — Мы же так дружно жили… Я ей парик купила дорогущий…