Кто не спрятался…

Когда страсти поулеглись, я весь вымок в ее слезах. Она уткнулась мокрым лицом мне в плечо и начала тихонько, мучительно, скорее по-собачьи, нежели по-людски, подвывать. Этот страшный скулеж окончательно сокрушил мой гнев — и я обнял ее, прижимал к себе и гладил по сотрясаемым дрожью плечам, гадая, как до такого, что с нами только что было, вообще дошло.

— Просто… просто обними меня, пожалуйста…

Ее голос звучал небывало тихо и глухо сквозь все эти слезы.

— Я… у меня просто шарики за ролики закатились, блин… Пожалуйста, ты… просто подожди, я… я приду в себя… ты просто обними меня, хорошо?..

И я с готовностью ее обнимал. Какое-то время спустя — уж не скажу точно, сколько мы просидели с ней так, — она тяжко выдохнула мне в плечо.

— Боже, как я облажалась.

— Да расскажи уже, что у вас там произошло.

Она издала сухой, полный горечи смешок.

— Не стоит.

— Стоит. Расскажи.

На мгновение она замерла. Моя рука нащупала теплую обнаженную плоть ее плеча, где я порвал рубашку. Теперь ее дыхание стало спокойнее и ровнее.

— Он уже давно ничего не делает. Я почти простила его. Нас обоих.

Она сделала паузу, на мгновение задумалась. Тут ее голос стал холоднее.

— Нет, чушь все это. Не простила.

— Кого? О ком ты?

— Отца.

Она слегка отвернула голову и уставилась вперед, за лобовое стекло. Всего несколько мгновений назад облака сызнова разошлись, явив луну, и теперь я видел дорожки слез на ее щеках, залитые холодным белым светом, превращающим загар во что-то мертвенное, вампирское.

— Он пьет. Много. Слишком много — для вице-президента банка. На работе у него, понятное дело, шансов ноль, так что делает он это дома. Где никого, кроме нас, нет. Мать… она любила выходы в свет. Клубы, встречи в гостях — все, что от женщины ее статуса ожидают. Но брать с собой отца она не могла, а это вызвало вопросы. Он не смог бы выдержать ни одно такое мероприятие. Там, где есть бухло даже в терапевтических дозах, он бы нажрался до свинячьего визга. Приходилось ему сидеть дома. С нами — со мной и Джимми, моим младшим братом. Может, просто она так сбегала от его общества. Я не знаю. Он неплохой человек. Не злой. Даже когда пьяный — не злой. Просто слабый и глупый. А она умная. И не терпит его, и давно уже очень разочарована в жизни, мне кажется. Им вообще не стоило жениться. Но там, откуда она родом, жениться надо — и точка. Иначе никак.

Кейси взглянула на меня один раз, а затем отвела взгляд, качая головой.

— У меня что-то не очень хорошо получается.

— Продолжай.

— Когда мне было тринадцать… он… в общем, меня изнасиловал.

Голова у меня вдруг стала тяжелой. Хотя, если честно, я наполовину чего-то такого ожидал. Предчувствие наклюнулось, если можно так сказать — когда вдруг на тебя внезапно давит нечто неизбежное. Как если бы мою машину упрятали под стеклянный колпак, отправляя нас с Кейси в идеальный вакуум, из которого было высосано все постороннее, кроме этого единственного момента времени, одного лишь данного события.

Хотите верьте, хотите нет, но именно там и тогда Кейси завоевала меня с концами. Я ждал, что она скажет дальше. Весь трепетал внутри — хотя и бровью не повел с виду. Возможно, мимо проехала машина, осветив нас своими фарами. Да, так и было — помнится, я созерцал Кейси предельно ясно.

— Я была в ванне. Тогда мне еще нравились ванны. Мы никогда особо друг друга не стеснялись, и я оставила дверь открытой. В какой-то миг я подняла глаза — и увидела, что он стоит в дверях. Пьяный. Всегда заметно, когда он выпил. И вид у него был… дурной. Очень дурной. Но я не разозлилась. Наоборот, мне его… жалко стало. Он пялился на меня, но я не закричала на него, поначалу даже не дрогнула, ни слова не сказала. Он и раньше видел меня голой, но в тот раз было… иначе. Я к тому времени уже… сформировалась, я знала, что к чему. И мне все равно было его только жаль. Так что я просто встала, замоталась в полотенце и прошла мимо него. Он ко мне не прикоснулся. И не сказал ничего. Я пошла к себе в комнату, закрыла дверь. Помню, как смотрелась в зеркало — долго-долго. Немного почитала, потом — легла. Отец чем-то шумел внизу… думаю, продолжал веселье. И я из-за него не могла заснуть. Только глаза закрою — снова этот шум по ушам бьет. Как странно… я ведь даже хотела, чтобы он поднялся ко мне, чтобы зашел. Он был так явно, так страшно несчастлив. И я…

Я видел, как к глазам Кейси подступают слезы. Смотрел, как она борется с ними — изо всех сил стараясь не подпасть вновь под их власть.