Кто ответит?

- Погоди. - Хозяин встал, прошел в коридор, настороженно прислушался. -Тише, жена спит... Я считаю, в бега подаваться рано. Худо-бедно, но превентивные меры всяк по-своему мы продумали. Их надо попросту укрепить тем, что диктует ситуация. Спросишь, почему именно так рассуждаю? Потому что бежать - стыдно. Мы ведь феномен политический, хотя и с уголовным оттенком... А знаешь, в чем ошибка наша? Не верили мы в перемены, лгали себе: приближаем их, а сами отодвигали... А наступили перемены, мы, как символ всех прошлых заблуждений, и выявились. Лично же моя ошибка - не с теми дело начал, не то дело и не так. Теперь - реалии: есть бандиты - ты да я, пытающиеся избежать возмездия. Каким образом? Надо методично сжигать за собой мосты... Все не скроешь, но хотя бы истинные масштабы...

- Сжигать! Огня не хватит! - вырвалось у Матерого.

- Да, - кивнул Ярославцев. - За каждым из нас тянется шлейф, сотканный из забытых нами мелочей, которым мы и внимания не уделяли. А Лев... знал тех, с кем мы встречались каждодневно. То есть умный следователь выйдет на нас обязательно. Но ошибки бывают и у умных. И счастье бывает у дураков... Улыбнется оно - езжай в свой секретный домик спокойно и чинно, а я тоже что-нибудь себе придумаю. Новое, скажем, занятие. Но сначала закроем все точки, где Лева как-то фигурировал...

- Известные нам точки, - поправил Матерый.

- Через Леву, - продолжал Ярославцев, - должны выйти на тебя. Наверняка без хитростей: пожалуют на место постоянной прописки...

- Сосед предупредит... И на другом месте жительства Ваня твой тебе стукнет, - усмехнулся Матерый.

- Вот и чудесно. А на даче как? Чисто?

- О даче знаешь только ты.

- Значит, будет с кого спросить... - Ярославцев рассмеялся - нервно, принужденно: щека еще долго подергивалась, словно в болезненном тике.

- Ну а закрыть точки? - спросил Матерый. - Как? Подъехать и распорядиться об окончании всех дел?

- Надо пустить машину хотя бы на холостые обороты... - убежденно сказал Ярославцев. - Ясно?

- Теория, идеализм, - покривился Матерый. - Ну да иного не дано. Скажи, - спросил, - а чего ты за привычное цепляешься? Семьей дорожишь? У тебя же все... прожитое, в золу обращенное. И семья и работа. Тебе все заново надо. Это мне - на покой. А тебе - заново. Потому что есть еще порох... И другой вопрос: ты ж как поп был, проповедуя еще в затхлые коммунистические времена идейность мероприятий наших... Неужто и впрямь в нее верил? Или просто утвердиться хотел, когда за бортом оказался и в одиночку за кораблем поплыл?

- В одиночку?

- Ну, я с тобой рядом барахтался...

- Ты? Ты - с другого корабля. С разбитой паритской бригантины. Разбитой еще в архаическом прошлом.

- Так или иначе, - сказал Матерый, - на борт нас не подняли. В кильватере мы гребли, а сейчас новая команда винтовки неспешно чистит, чтобы и кильватер тоже свободен был... - Помедлил. - А в принципе все закономерно. И что с ворьем ты связался, и что ворью уподобился. Думаешь, нет? А ты бы сейчас себя со стороны послушал. А уж если показать тебя сегодняшнего тебе вчерашнему... у-у! - кошмарный сон. Но и смешной кое в чем: хотел ты один корабль на плаву удержать, будучи за бортом...

- Да не за бортом, - протянул Ярославцев раздраженно. - Вцепился, понимаешь, в сравнение... Просто - меня разжаловали. И даже не столько люди, сколько обстоятельства, сама система.

- Ошибаешься, - возразил Матерый. - Разжалован, значит, шестерка, а шестерка все равно в колоде. А ты откололся. Напридумывал иллюзий и начал жить ими. Нас, сброд, призывал работать на государство! Причем нам - крохи, государству - куски. Мы не перечили, да, ты для нас олицетворял то, чему мы подчинялись беспрекословно с детства! И радовались, гордились даже, что такой дядя из партейных начальников нам патронирует. И оставался нам лишь обман - привычный, обыденный: соглашаясь с одним, втихую творить другое... А ныне ты тоже наш, уголовный, хотя и с завихрениями некоторыми. Как и тысячи собратьев твоих из номенклатуры. Кто ныне более благонравно и хитро ворует. В других нишах, с другими “крышами”. А потому долю тебе я верну. Всю. Долю, понял? За обман же - прости, если сможешь. Так воспитали. Как я понял, призываешь ты в ил в последний момент уходить, чтобы, в нем будучи, дерьмом собственного страха преждевременно не захлебнуться? А не кажется, слишком велик риск? Нет? Тогда повинуюсь, лады. Ну, все, - Матерый встал. - Прощай - человек с большим будущим в прошлом. Как мосты жечь - знаю, не волнуйся. А в случае чего - связь через Ваньку-встаньку. И еще. Есть у меня оружие. Подарить пистолетик на память?

- Ну я же взрослый человек... - сказал Хозяин. - О чем ты? Какие пистолетики?

- Смотри. А то я как раз в свой ружпарк собираюсь. Мне, в отличие от тебя, пистолетики нужны, без них я - будто моллюск без ракушки. Хотя чушь это, моральная подстраховка... Грезы детства.