Кто первым бросит камень

Я надела легкие белые кеды взамен своих любимых ботинок. На улице градусов тридцать, не меньше. Неплохо бы одеться полегче, но у меня с собой нет запасной одежды. Ничего, если будет время, загляну в магазин. Но лучше бы его не было, этого свободного времени. Каждый час, что мы — полиция, Георгий, я, теперь вот Йосеф Бар-Леви — размышляем, это лишний час в плену для Артема. Надо бы поскорее вытащить мальчика, пока эти уроды не причинили ему еще какой-нибудь вред…

Я взяла свой рюкзак, и мы с Йосефом вышли на улицу. Жар летнего дня обрушился на нас как лавина. Ощущение было такое, будто над нашими головами держат раскаленный противень, только что вынутый из пышущей жаром духовки.

— Ой, мамочки! — Я невольно сделала шаг назад. Йосеф засмеялся и взял меня под руку.

— Не пугайтесь, Женя! Тут повсюду кондиционеры. Нам бы только до кафе добраться. Ну что, вперед?

И Йосеф бодро захромал по улице, таща меня рядом. Я чувствовала себя человеком, который сдуру решил выгулять сенбернара, и вот теперь болтается позади, как поросенок Пятачок с воздушным шариком из мультфильма моего детства.

Кафе оказалось неподалеку, на первом этаже старинного дома. Второй этаж был занят квартирами. В кафе было полутемно и восхитительно прохладно.

Мы уселись за столик, Йосеф заказал еду. Выглядела она странно. Я вопросительно уставилась на своего спутника.

— Это фалафель. Знаменитый израильский фалафель. Попробуйте, очень вкусно.

Я попробовала — и едва не проглотила вилку. Минуты две я сосредоточенно ела, потом вдруг подняла глаза. Оказалось, Йосеф сидит над нетронутой порцией и смеющимися глазами смотрит на меня.

— Что? — Я отложила вилку.

— Вы с таким аппетитом едите, приятно посмотреть! — улыбнулся мой спутник. — Вы, Женя, наверное, все в жизни делаете с такой отдачей? Живете на высоких скоростях, верно?

Я пожала плечами и вернулась к еде. Ну до чего же вкусно! Я промокнула губы салфеткой, отхлебнула кофе и проговорила:

— Почему Георгий Киприанов попросил именно вас помочь ему в розысках сына? Ведь вы военный, а не полицейский? Кстати, в каком вы звании?

Улыбка моего спутника тут же погасла. Йосеф подергал медальон, висевший на мощной шее, и ответил:

— Я подполковник ВВС.

— Ого! — восхитилась я. — Разведка?

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил Йосеф. — С Георгием я знаком давно. Вообще-то я дальний родственник Деборы, как у вас говорят, «седьмая вода на киселе».

К моему изумлению, Йосеф произнес эти слова по-русски, и довольно чисто. Так! Похоже, двухметровый амбал с бритой башкой подобно мне окончил какое-нибудь хитрое учебное заведение, где учат не только стрелять… Теперь понятно, почему Георгий обратился именно к нему.

— А как же ваша служба? Вы сможете уделять время поискам мальчика?

Йосеф опустил голову.

— Вообще-то я сейчас в отпуске. По ранению. Не знаю, смогу ли я вернуться на службу…

Это мне знакомо. Однажды у меня тоже был период, когда я тряслась — позволят мне служить дальше или комиссуют вчистую? И чем, скажите на милость, тогда заниматься? В массажистки идти? Так что эмоции Йосефа были мне понятны.

Но меня никто не нанимал для того, чтобы служить внештатным психотерапевтом у подполковника израильских ВВС. Моя задача — освободить Артема Киприанова.

— Спасибо за обед! — Я встала, и мой спутник с видимым трудом поднялся. Хоть бы на палку опирался, что ли…

— Да-да, нам пора. Думаю, Георгий уже вернулся, — Йосеф расплатился, и мы вышли на улицу. Я разглядывала толпу. Очень разношерстная публика! Есть совсем уж экзотические персонажи — ортодоксы в лапсердаках и чулках, женщины с десятком детей мал мала меньше, одетых в одинаковые костюмчики — наверное, чтобы легче было отыскать взглядом в толпе, арабки, с головы до пят закутанные в покрывала, обычно парами или в сопровождении мужчин, похожих на наших азербайджанцев с рынка. Большинство народу выглядело ничуть не страннее, чем толпа на набережной какого-нибудь российского курортного города в жаркий летний день. Только одеты как-то странно. Точно выскочили из дома в булочную на пять минут — в туфлях на босу ногу, в мятой одежде. В общем, как-то чересчур по-домашнему.

В толпе попадались люди самых разных цветов кожи — от гуталиново-черных эфиопов до альбиносов-англосаксов. Даже маленький китаец налетел на Йосефа. Тот придержал торопыгу своей большой рукой. Китаец извинился на иврите и поспешил дальше. Весь этот интернационал, казалось, не замечал ужасающей жары и как ни в чем не бывало спешил по своим делам.

Зайдя в дом, я с облегчением перевела дух. Слава тому, кто выдумал кондиционер! Как там Артем — есть ли это благо цивилизации в том помещении, где держат мальчика?..

Георгий был уже дома — сидел в гостиной, уронив лицо в ладони. Сердце у меня остановилось на секунду. Неужели случилось страшное?

— Что? Говорите же! — Я подошла к Киприанову и тронула его за плечо.

Георгий поднял лицо. Оно было усталым, помятым, но следов слез на нем не было.

— Пока ничего нового, — тяжело вздохнул Киприанов.

— Что сказали в полиции? — нетерпеливо спросила я.