Кто посеял ветер

— Через несколько дней я отсюда выйду, — сказал Янис. — В конце концов, лежать можно и дома.

От того, что Фрауке Хиртрайтер рассказала им по дороге от Хофхайма до Кенигштайна, спина у Пии покрылась мурашками. По всей очевидности, Марк Тейссен воспринимал Рики и Яниса как своего рода приемных родителей и восхищался ими от всего сердца. Подростки с неустойчивой и травмированной психикой нередко совершают непостижимые поступки, мотивированные ложно понимаемой преданностью, дабы угодить объекту своего поклонения. Она вспомнила о деле Паули, расследовавшемся ею несколько лет назад, о Лукасе ван ден Берге и Тареке Фидлере, которым она была обязана худшими часами своей жизни.

Сара уже ждала их у дверей дома.

— Он наверху, в своей комнате, — произнесла она шепотом.

— А где ваши родители? — поинтересовалась Пия.

— Мама в церкви, папа в офисе. Я не знаю, когда они вернутся.

Возможно, это было даже хорошо, что родители отсутствовали, но Пия сочла за лучшее провести допрос подростка в присутствии совершеннолетнего члена семьи.

— Вы не могли бы присутствовать при нашем разговоре с вашим братом? — спросила она.

Девушка с готовностью кивнула. Они поднялись вслед за ней по лестнице. Сара остановилась перед одной из дверей и постучала.

— Марк! Приехали сотрудники полиции и хотят поговорить с тобой. — Поскольку никакого ответа не было, она открыла дверь. Просторная комната располагалась в эркере здания. Паркетный пол, большие окна до пола, балкон, двери которого были распахнуты. Размеры помещения и солидная обстановка мало соответствовали обиталищу шестнадцатилетнего юноши. Сам он лежал на кровати с закрытыми глазами, закинув назад голову и подсунув под нее руки. В ушах у него торчали белые наушники айпода. Подойдя к нему, сестра тряхнула его за плечо. Он в испуге открыл глаза, вскочил с кровати и выдернул наушники из ушей.

— Добрый день, Марк, — сказала Пия с дружелюбной улыбкой. — Меня зовут Пия Кирххоф, я из уголовной полиции. Вчера мы уже виделись, хоть и мельком, в доме госпожи Францен.

Марк равнодушно взглянул на нее и уселся на край кровати. Кровоподтек на правом виске, тянувшийся к глазу, служил зримым подтверждением рассказа его сестры о срыве, произошедшем с ним позавчера. Его взгляд скользнул по Кему, осматривавшемуся в комнате, и уперся в пол.

— Почему ты вчера убежал от нас? — спросила Пия.

Марк пожал плечами, своенравно выпятил нижнюю губу и спрятался за бахромой сальных волос.

— Не знаю, — невнятно пробормотал он. — Вы меня напугали.

— Понятно. А что ты делал в доме госпожи Францен?

Последовала короткая пауза.

— Утром я приехал в магазин, но ее там не было. Я позвонил ей. Она не брала трубку, и я решил поехать к ней домой.

— …и нашел ее в ванне.

Марк кивнул.

— Где ты был сегодня ночью?

Молчание.

— Марк, мы должны поговорить с тобой по поводу проникновения в здание фирмы твоего отца, — сказала Пия. — У нас есть подозрение…

— Это был я, — перебил он ее с вызовом. — Я был там. Но не убивал дядю Рольфа.

Его сестра с силой втянула в себя воздух и закрыла рот рукой. Марк не обратил на нее никакого внимания.

— Он просто споткнулся, упал и ударился головой о перила. А потом скатился по лестнице вниз. Я хотел ему помочь, но… он уже не дышал.

Он избегал смотреть Пии в глаза и нервно сжимал и разжимал кулаки, держа руки между колен.

— Ведь это была не твоя идея проникнуть в здание, не так ли?

— Какая разница?

— Большая.

Моргая глазами под занавесом из волос, Марк пожал плечами.

— Я всего лишь хотел положить хомяка на стол отцу, — признался он. — Чтобы досадить ему. И тут я вспомнил про результаты экспертиз. Янис постоянно говорил о них. Код сейфа был мне известен, он записан в адресной книге моей матери.

— Но на теле Рольфа Гроссмана были обнаружены следы не твоей ДНК, а Яниса Теодоракиса. Может быть, ты его выгораживаешь?

— Ну уж нет. У меня нет для этого причин. Но на мне был пуловер Яниса, потому что у меня не было ничего черного из одежды, а Ри… — Он осекся и смущенно потер кровоподтек на виске, надеясь, что Пия не заметила его оговорки. Однако она заметила, и у нее не было времени для разглагольствований.

— И Рики дала тебе пуловер Яниса, — закончила она фразу.

— Нет. — Он с негодованием потряс головой. — Она не имеет к этому никакого отношения.

Пия сильно сомневалась в этом. Фрауке Хиртрайтер была права: ради Теодоракиса и его подруги Марк был готов на все. Но был ли он способен застрелить человека и собаку?

— Сказать тебе, что я думаю? Госпожа Францен и господин Теодоракис сказали тебе, что нужно сделать. И поскольку они представляются тебе крутыми, ты согласился. К несчастью, на пути у тебя оказался твой дядя.

— Нет! — запротестовал Марк. — Все было не так!

— Тогда как? Они оба были с тобой там? Может быть, они ждали на улице, пока ты делал для них грязную работу?

Марк энергично потряс головой. Его бледное лицо зарделось.

— Ты можешь изворачиваться и юлить, сколько тебе угодно, Марк, но, в конечном счете, вина за то, что твой дядя получил инфаркт, лежит на тебе и…

— Нет! Это неправда! — крикнул он, глядя на нее безумными глазами. — Вы ничего не знаете!