Кто правит миром?

После многолетней борьбы этот принцип трактуется шире. В Конституции США говорится, что «ни один человек не будет лишен жизни, свободы и собственности без надлежащего судебного процесса, без быстрого и публичного разбирательства» со стороны равных ему. Основополагающим принципом является презумпция невиновности, который историки права описывают в качестве «семени современной англо-американской свободы», ссылаясь на статью 39 и учитывая Нюрнбергский процесс: «наказание только для тех, чья вина может быть доказана в честном суде, сопровождаемом множеством защитных процессуальных мер», – даже если вина за самые страшные в истории преступления не вызывает никаких сомнений[217].

Авторы Конституции не намеревались применять термин «человек» ко всем: американские индейцы людьми не были и никакими правами не обладали. То же самое и женщины; жены отождествлялись с гражданским статусом мужей, дети, соответственно, родителей. Принципы, провозглашенные Уильямом Блэкстоуном, подразумевают, что «само юридическое существование женщины в браке приостанавливается… или, как минимум, становится частью юридического существования ее мужа, под крылом, защитой и покровительством которого она живет»[218]

. Таким образом, женщины были собственностью их отцов и мужей. Подобный принцип сохранялся до самого последнего времени, а до решения Верховного суда в 1975 году женщины даже не могли выступать в качестве присяжных. Потому что не были равными.

Рабы, естественно, тоже не были людьми. С точки зрения Конституции они были людьми только на три пятых, что расширяло возможности их хозяев во время голосования. Защита рабства для авторов основного документа страны была не самой последней заботой, ведь рабство стало одним из факторов, обусловивших Американскую революцию. Рассматривая дело Сомерсета в 1772 году, лорд Мэнсфилд определил: рабство настолько «ненавистно», что в Англии его терпеть нельзя, – хотя в Британских владениях по всему миру оно сохранялось еще много лет[219]. Если колонии оставались под управлением Британии, американским рабовладельцам грозила катастрофа. Нелишне напомнить, что у рабовладельческих штатов, в том числе у Вирджинии, в колониях было больше власти и влияния. Можно по достоинству оценить известную остроту доктора Джонсона о том, «что самые громкие призывы

к свободе звучат из уст надсмотрщиков за неграми-рабами»[220].

Поправки, внесенные после Гражданской войны, сделали афроамериканцев людьми, распространили на них концепцию личности и положили конец рабству – по крайней мере, в теории. После десятилетия относительной свободы в Соглашение между Севером и Югом было внесено условие, граничившее с рабством, что фактически проложило путь к криминализации жизни чернокожих. Мужчину африканского происхождения, стоящего на углу улицы, могли арестовать за бродяжничество, а то и за попытку изнасилования, если бы он как-то не так посмотрел на белую женщину. А в тюрьме у него было очень мало шансов вырваться из лап системы «рабства под другим именем» – этим термином главный редактор Wall Street Journal

Дуглас Блэкмон воспользовался в статье, посвященной практике арестов[221].

Новая версия «особого института» в значительной степени проложила путь к Американской промышленной революции, создав идеальную рабочую силу для горнорудной и металлургической индустрии, равно как и для сельского хозяйства, в котором чернокожие зачастую работали скованными по несколько человек одной цепью. Покорная, несклонная к бунту, не обращающаяся к работодателям с просьбой обеспечить выживание рабочая сила по сравнению с рабством явное улучшение.

Новая система просуществовала до Второй мировой войны, когда в военной промышленности потребовался свободный труд.

Послевоенный бум создал множество рабочих мест; чернокожий мужчина мог найти работу на автомобильном заводе, входящем в профсоюз, получать достойную зарплату, купить дом, а может, даже послать детей учиться в колледж. Так продолжалось около двадцати лет, до 1970-х годов, когда экономика подверглась радикальной перепланировке в соответствии с новыми доминирующими неолиберальными принципами, подразумевающими быстрый рост финансиализации и вывод за границу производственных мощностей. Чернокожее население, в значительной степени оказавшееся ненужным, вновь стало криминализоваться. До эпохи правления Рейгана по показателям заключения под стражу США не особо отличались от других промышленно развитых стран, теперь же значительно опережают их. Целью, в первую очередь, являются чернокожие мужчины, хотя в последнее время все больше чернокожие женщины и латиноамериканцы, против которых нередко выдвигаются обвинения в причастности к «нарковойнам». В то же время финансовый кризис отнял у афроамериканских семей практически все накопления, и не в последнюю очередь из-за преступного поведения финансовых институтов, безнаказанно действующих в пользу злоумышленников, которые сегодня разбогатели, как никогда.