Кто проторил дорогу к пакту?

Но в то же время до так называемого «разгрома военных кадров» в СССР Гитлер настолько не опасался его военной мощи, что открыто, едва ли не на всех углах брякал, что-де нацисты «готовы в любой момент напасть на Советский Союз». Именно так он и заявил, к примеру, еще 18 сентября 1936 г. на очередном съезде нацистской партии! Вы только вдумайтесь в соотношение смысла сказанного с хронологией — ведь до начала так называемого «разгрома военных кадров» в СССР еще целых семь месяцев, а фюрер готов, видите ли, в любой момент напасть на Советский Союз! В то время Гитлер располагал плохо вооруженным и оснащенным всего лишь 600-тысячным вермахтом, обремененным к тому же колоссальным количеством профессиональных проблем. Тем не менее ему, оказывается, было наплевать на не разгромленные кадры наших «гениальных стратегов», под командованием которых в тот момент была по тем временам весьма прилично вооруженная и оснащенная РККА численностью в 1,2 млн. человек. Более того. Он не опасался их до такой степени, что той же осенью 1936 г. на командно-штабных стратегических играх уже «обкатывал» прототип будущего плана «Барбаросса»!

Однако после так называемого «разгрома военных кадров», особенно ликвидации верхушки заговора в лице «гениальных стратегов», настроение Гитлера круто изменилось. Фюрера, располагавшего к тому моменту полуторамиллионным и по тем временам уже вполне сносно вооруженным и оснащенным вермахтом, вдруг почему-то охватил едва ли не до потери пульса доводивший его животный страх перед открыто проявлявшей готовность вмешаться в чехословацкий кризис 1938 г. Красной Армией! За это надо благодарить посла Третьего рейха в СССР Вернера фон Шуленбурга — своими депешами из Москвы Шуленбург внес серьезный вклад в дело внушения Адольфу страха перед РККА. И их ценность беспрецедентна, потому как весь так называемый «разгром военных кадров» в СССР Шуленбург наблюдал глазами очень опытного и проницательного разведчика-дипломата[340]. Именно он вдолбил Гитлеру мысль о том, что «участие Европейской России в этой войне будет самым большим и самым решающим событием»[341]

.

Даже первый американский посол В СССР У. Буллит — уж на что ненавидел Советы — и то слал в Госдеп депеши, в которых еще в 1936 г. прямо указывал, что Советский Союз теперь «является одной из великих держав, и его отношения с Европой, Китаем и Японией так важны, что мы не можем проводить взвешенную внешнюю политику, не зная, что делается в Москве»

[342].

Животный страх Гитлера перед Красной Армией и вообще СССР был настолько заметен, что даже британский МИД также считал, что Гитлер опасается России! Заместитель главы дипломатического ведомства Великобритании Александр Кадоган 5 апреля 1938 г. заявил послу Чехословакии в Лондоне Я.Масарику (сын первого президента Чехословакии): «Несмотря на весь пыл Гитлера, Германия боится России»[343]. А ведь именно в это время «степень разгрома военных кадров», о котором говорил Василевский, была, что называется, в апогее. Обратите также внимание на то, что мнение британского МИДа косвенно подтверждает принципиальную часть оценки военных атташе Великобритании, Франции и США, которые приводились выше. Потому как военная мощь СССР была настолько очевидна, что с ней надо было считаться. Более того. Заметьте также, что через оценку британского МИДа хорошо видно, что и Гитлер признавал серьезную мощь РККА — потому и боялся России-СССР!

В итоге получается, что, обладая в сравнении с РККА слабым по состоянию на сентябрь 1936 г. вермахтом, Гитлер совершенно не опасался наших «невинно убиенных гениальных стратегов» и вообще «не разгромленных военных кадров» и, как «храбрый портняжка», нагло изъявлял решимость в любой момент напасть на СССР. Ради чего в самом конце 1936 г. на командно-штабных стратегических играх «обкатал» даже прототип будущего плана «Барбаросса»! Но как только «разгром» произошел, а вермахт достаточно окреп (хотя еще и не до того состояния, в котором он ринулся в агрессию против СССР), то Гитлером овладел животный страх перед РККА!

Вот и попробуйте теперь хотя бы самим себе объяснить этот поразительный парадокс. Почему, когда в РККА завершился «разгром военных кадров», причем именно «в той степени», которую Василевский выдал чуть ли не за основополагающую причину трагедии 22 июня 1941 г., Гитлером настолько овладел страх перед Красной Армией, что он самым отчаянным образом беспрерывно шантажировал лидеров Запада, требуя отдать ему на «съедение» Чехословакию так называемым «мирным путем»? Что те и сделали, якобы уступая его пожеланиям. Обо всех, тогда сугубо секретных, договоренностях накануне Мюнхенского сговора Сталин знал практически все[344].