Кто стучится в дверь

Рассказанное Александровым не имело бы к делу никакого отношения, если бы не два «но». Первое – это болезнь самого Катаева и его уверенность в том, что лейкемия – наказание за ту старую историю. Нет, не такой уж он сентиментальный, этот бывший браток. Не Бога он имел в виду и не Божий суд. Он имел в виду, что сам мог заразиться, когда устанавливал этот излучатель в любовном гнездышке зятя члена правительства. Разумеется, полученная им доза была намного слабее, поэтому он и заболел только через несколько лет.

Есть и еще одно «но»…

– А что оказалось у секретарши? – спросил Аникеев. – Надеюсь, что-то вроде гастрита?

– Моя шутка, наверное, показалась вам неуместной, – депутат понимающе кивнул. – Простите… У меня такой характер. Язык мой – враг мой. Судьбой секретарши я не интересовался. Более того, я думаю, что излучатель существовал на самом деле, хотя его не нашли нигде, и в любовном гнездышке тоже не нашли. Фон везде был повышенный. Правда, этот зять занимался разными вещами, в том числе, и редкоземельными элементами. Как-то там все это объяснили… Подозрения, тем не менее, остались, и одним из подозреваемых был я. Но прошу учесть: не главным подозреваемым, не единственным. Я стоял в очереди из тысячи человек! Как раз расследование этой странной смерти и позволило милиции начать раскопки всех бизнесов моего бывшего конкурента. Откровенно говоря, они сразу же вышли на такие истории, что его собственная смерть отошла на второй план! Скажу больше: расследование причин смерти принесло нашему бизнесу больше выгоды, чем сама смерть. Разумеется, новый начальник…

– Тот, который с простатитом? – уточнил Аникеев.

– Да. Видите, вы тоже заразились цинизмом. Здесь такие стены… Так вот, новый начальник не сумел вывести их корабль из бури. Они больше не поднялись, в том числе и потому, что тестю пришлось уехать. Но и я не воспользовался этими радиоактивными плодами. Именно после этой истории я ушел из частного бизнеса. Я вдруг осознал, что ведь и меня могут вот так же, понимаете? Правда это или нет, был этот излучатель или не был, но никого он не удивил! Оказывается, это вполне нормально! И не излучателем, так ружьем; не ружьем, так ножом, но это может быть в любую секунду! Чтобы кто-то мимоходом обрадовался и перевел мою единственную жизнь в несколько граф бухгалтерской отчетности! В раздел прибыли! Ужас!.. Но я пережил этот кризис и теперь сижу здесь.

– Наверное, это был правильный выбор, – сказал Аникеев. – Если вы такой впечатлительный. Но мне непонятно одно: почему ухудшились ваши отношения с Катаевым? Он-то при чем?

– Он ни при чем. Но он был начальником службы безопасности. Его биография была прекрасно известна органам. Разумеется, его стали таскать на допросы, провели облавы – тесть умершего тогда сильно бушевал – и, главное, допросили меня… А я… Я повел себя, с их точки зрения, неправильно.

– С чьей точки зрения?

– С точки зрения этих… Братков… Я повел себя не по-мужски. Я ведь как думал: мы этого не делали, следовательно, скрывать нам нечего! Меня спрашивали о роде услуг, которые мне оказывает Катаев, я довольно откровенно о них рассказывал. Потом выяснилось, что это не по понятиям! Это не принципиальные вещи, это, скорее, вопрос терминов, но мнение обо мне сложилось неважное… Кого-то даже арестовали под горячую руку. За ношение липового прокурорского удостоверения. А по-моему, правильно сделали, что арестовали. Надо же быть таким дураком, чтобы ездить с корочками прокурора города! И в спортивных штанах при этом!

«Вот почему ты ушел из бизнеса! – ехидно подумал Аникеев. – Точнее, тебя «ушли»… Ребята решили, что ты их подставил! Но какой болтун все-таки… За полчаса – три версии одного и того же. И все очень правдоподобные!»

– Евгений Владимирович… – он прокашлялся. – А ведь Катаев… это… умирает как раз от лейкемии.

– Да вы что! – Александров некоторое время смотрел на него выпученными глазами. В глубине взгляда, тем не менее, таилось нечто странное и опасное. Похожее на радиоактивное излучение… Аникееву даже захотелось положить руку на ширинку. – Но уверяю вас: он не мог иметь к этому отношения! Это я должен был дать такое распоряжение относительно своего конкурента. А я его не давал, понимаете! Сам бы он не стал. Он был узколобый исполнитель чужой воли. Слушайте, ну дела! Но ведь и этому может быть объяснение. Он тогда тоже занимался всякой дрянью, в том числе, и красной ртутью, и ураном… Может, подхватил что-то? Или на нервной почве?

– Да все может быть… – уклончиво сказал Аникеев. – Но дело не в этом. Вы помните содержание письма?

– В общих чертах.

– Вы его когда получили?

– Да я уж не помню… Сразу после Нового года, кажется. У меня тогда такое состояние было, вы себе не представляете! Алена погибла…

– Алена – это ваша жена?