Кто там прячется во мраке?

– И тогда я подумал, Савелий, что не один Бродский на виду, есть еще тот, кто все время рядом! Но подозрений не вызывает, доверие к нему полное, ни поводов, ни мотива для убийства у него нет. Все его любят, похож он на мальчишку – рот до ушей и всегда в запасе свежий анекдот. Джокер.

Федор Алексеев и Савелий Зотов сидели в гостеприимном заведении Митрича в ожидании капитана Астахова, который по своему обыкновению запаздывал – работа у него такая, то облава, то засада. Федор рассказывал, Савелий внимательно слушал и задавал вопросы. Взволнованный Митрич поглядывал издали и, сгорая от любопытства, пытался поскорее избавиться от привередливого клиента.

– Но есть движения, Савелий, которые человек не контролирует, нельзя все держать под контролем, – продолжал Федор. – Слово, жест, взгляд… интонация. Везде Бродский, везде Драга. Оба, плечом к плечу. Юрист не женат. Завещание вдовы Шмугаль составлял он; офис свой открыл четыре года назад, и мысль, что деньги ему после получения наследства ссудил Бродский, лежит на поверхности. Напрашивается вопрос: кому была выгодна ее смерть и кого видел Гущин в ту роковую ночь? И еще. Согласно завещанию Бродского, составленному также Драгой, он бенефициар, других родственников у Руслана нет.

– Но он не мог знать заранее, что Бродский попытается покончить с собой, – сказал Савелий. – Он же просил тебя повлиять на него, договорился с Рыдаевым…

– Не мог. Но предполагал, зная своего друга. Он действительно просил повлиять на Бродского, прекрасно зная, что тот не согласится. Он ничем не рисковал. Зачем же он звонил? Я потом еще раз прокрутил наш разговор… Он упомянул, что видел Шеремета со Снежаной: они поцеловались, и тот ушел. По сути, он обеспечил ему алиби и тут же заявил, что готов выступить свидетелем измены Снежаны. Сказал, что понимает Бродского – так, мол, ей и надо! Она заслужила… Он так это сказал… в этом было что-то большее, чем обида за друга. Он просто подталкивал к тому, что убийца Бродский, понимаешь? Уже записал друга в виновные и не стеснялся заявлять об этом. И это в то время, когда Шеремет еще ходил в подозреваемых. А потом было еще кое-что. Секретарша Бродского, Елена, просила за шефа, утверждала, что он добрый и порядочный человек, никакой не убийца! А Драга подонок! Наговорил ей гадостей, кричал, что она любовница Бродского, брызгал слюной, хватал за руку. Дело было в ресторане. Она уверена, если бы не люди вокруг, он бы ее ударил. А на другой день очень извинился и подарил розы. Красные! Подруга студентки, которую убили в парке двенадцать лет назад, рассказала, что она встречалась с Бродским, но он порвал с ней, так как считал, что они очень разные. Спокойно и деловито отодвинул. Но был еще кто-то, кто дарил ей красные розы, очень дорогие, которые студенту не по карману. Снова красные розы. Одна из капель, которые точат камень, Савелий. Бродский и Драга в то время уже работали, деньги у них водились. Во время нашего первого разговора Драга упомянул очень дорогое колье, подаренное Бродским Снежане, сказал… «синие лучики на ее коже». Очень образно, ты не находишь? Слова любовника, пусть даже неудавшегося. Не понимаю, как я пропустил это мимо ушей.

– Ты хочешь сказать, что он крутился около женщин Бродского?

– Да, Савелий. Он крутился около женщин Бродского. Ревновал и завидовал. Тянул к ним руки… пытался, во всяком случае. Тот нравился женщинам, а Драга, с его пацанскими манерами, нет. Бродский – прекрасный математик, талантливый архитектор, он нравился женщинам, а Драга всю жизнь был рыбой-прилипалой. И еще одно, что с самого начала не давалось, а только… ощущалось. Елена назвала меня профайлером… Поторопилась, как оказалось, профайлер из меня так себе. Так вот, профиль Бродского не совпадал с профилем убийцы. Бродский холоден, расчетлив, очень сдержан. Елена сказала, он держит себя в руках. Убийца же наоборот: несдержан, азартен, легко впадает в ярость. Это разные люди.

– А улики?

– В тайнике в его спальне фотогалерея женских портретов…

– Убитых? – ахнул Савелий.

– Портретов, Савелий. Живых. Несколько десятков фотографий Снежаны, Юлии Бродской, Ирины Сутеевой, двух других… Думаю, они были так или иначе связаны с Бродским. Похоже, Драга был одержим его женщинами.

– Этого достаточно?

– Там еще коллекция ювелирных изделий жертв, их опознают. Это были его трофеи. Думаю, достаточно. Да и кровь на серьге Снежаны, на его одежде…

– А почему он не взял колье?

– Спешил, должно быть. Цепочка разорвалась, оно упало, и он не стал его искать. Выдернул сережку…

– А Сандра подобрала, и он это видел…

Они помолчали.

– Ты хочешь сказать, Федя, что мотив – зависть? – спросил Савелий.