Кто убийца, миссис Норидж?

Очищая последнее яблоко, миссис Норидж обдумывала, что ей известно.

Итак, бедная сирота Шарлотта вышла замуж в таком возрасте, в котором к женщине уже прочно приклеен ярлык старой девы. Однако муж ее вскоре скончался, и овдовевшая миссис Пирс вернулась обратно в родовое гнездо. Генри Эштон принял ее с теплотой, невзирая на некоторые странности кузины.

Что случилось вскоре после этого? Три человека сошли с ума. Одного из них миссис Норидж видела собственными глазами.

Легенда гласит, что в поместье вот уже сотню лет обитает призрак, просыпающийся лишь тогда, когда под крышей Эштонвилла оказывается убийца. Мистер Эштон не верит в эту историю, зато верит его жена. «Ты навлечешь несчастье на всех нас!» – крикнула она мужу, и голос ее был полон неподдельного страха. Возможно, она знала о Роджере Хинкли то, чего не знали другие.

Однако Генри Эштон не послушался.

Чего же он не должен был делать? Приглашать Роджера Хинкли? Позволять своей кузине очаровывать его?

И что стоит за выходкой Кельвина Кози?

«Я по-прежнему убеждена, что нечто ужасное поселилось в Эштонвилле, и всем, кто там живет, угрожает опасность», – написала взволнованная Кэтрин. Еще три недели назад Эмма Норидж была уверена, что все дело в излишней впечатлительности ее подруги. Но теперь она хорошо понимала ее чувства.

Какое-то звено из цепи событий ускользало от нее. Картина происходящего не складывалась, разбиваясь на отдельные кусочки.

Мать мистера Эштона не разговаривала с племянницей до самой смерти. Шарлотта Пирс зачем-то забиралась на чердак, а еще она оставила красную розу в вентиляционной трубе. Роза для Кельвина Кози… Возможно ли, чтобы красавицу Шарлотту и секретаря что-то связывало?

Миссис Норидж попыталась вспомнить, видела ли она, чтобы эти двое разговаривали друг с другом? Кажется, они обменивались лишь скупыми приветствиями. Секретарь неприятен и склизок, как капустная улитка. Прежде Эмма думала, что он вызывает у Шарлотты лишь антипатию.

Выходит, она ошибалась.

«Я только и делаю, что ошибаюсь», – рассерженно подумала миссис Норидж. Одни лишь вопросы, вопросы без ответов!

И самый главный, не дающий ей покоя: отчего потеряли рассудок прежняя гувернантка, кухарка и дворецкий?

Со дня приезда Роджера прошло уже две недели, а призрак Тимоти Эштона не давал о себе знать. Завывания в галерее прекратились, и Лилиан снова стала крепко спать по ночам. Шарлотта выглядела помолодевшей на десять лет, Роджер Хинкли – влюбленным.

Если и был человек, начавший сходить с ума, то это миссис Эштон.

Что-то странное происходило с женой сэра Генри. Агнесса похудела, в ее глазах поселился страх. Миссис Норидж заметила, что она старается не оставлять мужа одного. Боялась ли миссис Эштон, что месть призрака обрушится на него? Или ей было страшно за себя?

Генри, казалось, не замечал грызущей ее тревоги. Он по-прежнему много работал, закрывшись в кабинете со своим секретарем, а Агнесса часами бродила вокруг.

Ее болезненное возбуждение заметила даже кухарка.

– Миссис Норидж, с нашей леди творится неладное. Вчера пришла сюда и давай меня выспрашивать, не храню ли я у себя каких лекарств.

– А вы храните, Дэйзи?

– Да господь с вами! У меня одно лекарство от всех болезней. – Кухарка подмигнула. – Да только хозяйке-то я это, понятное дело, не сказала. Ничего, говорю, у нас такого не водится.

– Она сказала, какие лекарства ей нужны? – спросила Эмма, нахмурившись.

– Вроде как от бессонницы ей нужны были капли. Хочу, говорит, так спать, чтобы от самого сильного шума не просыпаться. И смотрит на меня. А глаза у нее при этом дикие и будто бы неподвижные. Вот такие!

Дэйзи вытаращила глаза и застыла, плотно сжав губы.

– Я ей говорю, что, мол, к доктору надо за такими каплями. А она смотрит и молчит. Как будто и не слышала. Я, значит, повторяю, а она возьми да крикни: «При чем здесь доктор?!» Схватилась за виски, будто у нее голова разламывается пополам, и ушла. Не нравится мне все это, миссис Норидж, ой как не нравится…

– Не говорите об этом никому, Дэйзи, – предупредила миссис Норидж. Уже выходя, обернулась и добавила: – И запирайте дверь на ночь.

С этого дня гувернантка взяла за правило обходить дом в полночь. Она передвигалась очень осторожно, опасаясь наткнуться на Кельвина Кози или Шарлотту. Но они больше не приходили в галерею. Вентиляционная труба оставалась пустой.

Две ночи прошли спокойно. А на третью случилось неожиданное.

Едва миссис Норидж вышла за порог комнаты, у нее возникло странное чувство. Она прислушалась и поняла: к привычным запахам добавился новый. Вокруг пахло старым деревом, отсыревшими стенами, пыльными шторами, коврами, которые давно не выбивали… Но это все было ей знакомо.

Слабый запах дыма – вот что было новым. Где-то горела свеча.

Ночь выдалась безлунная. Тот, кто шел по дому, ничего не мог разглядеть, и потому зажег свечу.

Миссис Норидж могла бы проделать знакомый путь с закрытыми глазами. Ведя рукой по стене, она неслышно двинулась к лестнице.