Кто убил Влада Листьева?...

Настоящее имя Лэрри Ригерд. По опросам последних пяти лет — самый популярный тележурналист Америки. Родился 19 ноября 1933 года в нью-йоркском районе Бруклин. После окончания средней школы сменил несколько профессий и в 1957 году стал ведущим первой в Америке программы в стиле «ток-шоу» на радиостанции в Майами. Именно благодаря ведению серии таких программ Лэрри Кинг уже в начале 70-х приобрел в журналистских кругах США репутацию блестящего интервьюера, а к середине 80-х за ним окончательно закрепился титул «короля интервью».

Интервью у Лэрри Кинга взял Станислав Кучер, собственный корреспондент «Комсомольской правды». Оно несколько перекликается с уже приведенным интервью Мэлора Стуруа, но эта перекличка примечательна тем, что выделяет в личности лучшего американского журналиста наиболее существенное.

— Лэрри, вы никогда не появляетесь на экране в пиджаке. Зато всегда — в подтяжках. Вы сами придумали свой образ или «содрали» его у кого-то?

— Конечно, сам. Собственно, я ношу подтяжки не для того, чтобы производить впечатление на экране. Во-первых, я никогда не носил пиджаки. Во-вторых, именно пиджаки почему-то так любят телеведущие во всем мире, а я ни на кого не хотел быть похожим. Еще когда я работал в Майами, я начал очень просто одеваться.

Начав свою программу на Си-Эн-Эн, я поначалу носил свитера. Но однажды, когда я совершенно случайно появился в эфире в рубашке, галстуке в подтяжках, приятель сказал мне: «Да ты так шикарно смотришься, Лэрри!» И я с ним согласился. Мне просто нравится, как я выгляжу в подтяжках и галстуке. Я и в ресторан так хожу, и на официальные встречи.

— Сейчас вам шестьдесят два. Около сорока лет вы занимаетесь журналистикой. Вы — человек с большими амбициями и никогда этого не скрывали. Вы, наверное, еще в школе решили, что будете «Королем интервью»?

— Я понял, что буду связан со второй древнейшей профессией, когда мне стукнуло пять лет. Я, конечно, тогда не знал точно, что такое журналистика, но мне очень хотелось выступать на радио. А когда мне было десять лет, я часто становился перед зеркалом и подражал известным радиокомментаторам, декламируя вслух: «Доброе утро! В эфире — ваше любимое радио бла-бла-бла-бла! Спасибо за то, что вы нас слушаете. Оставайтесь с нами!» — и так далее в том же духе.

— И тем не менее вы, как говорят, журналистских университетов не заканчивали?

— Мысль о том, что журналистами рождаются, а не становятся, справедлива. Можно, конечно, оттачивать мастерство, набирать опыт, но если Бог изначально не дал вам талант, вы не станете «королем». Талант, кстати, это еще и амбиции, умение одним своим видом говорить: «Смотрите на меня, вы должны на меня смотреть!» Талант и природное любопытство — вот главное. Я безумно любопытен — потому и люблю больше всего работать в жанре интервью.

Меня интересует все, даже такие вопросы, как, скажем, почему официантка в ресторане держит поднос так, а не иначе! Да, сейчас у меня огромный опыт общения с самыми разными людьми. Но я все равно не знаю больше юриста о юриспруденции, больше актера об актерском мастерстве, больше врача о медицине. Поэтому всегда есть что спрашивать и о чем рассказывать людям.

— В рекламной заставке к вашей передаче мелькает кадр: вы с Михаилом Горбачевым. Как вы уговорили его дать интервью?

— А мне и не пришлось долго уговаривать. Наше беседа состоялась в 1993 году, то есть уже после того, как он ушел в отставку. Общаться с ним было одно удовольствие. Возьмите хотя бы один момент: на официальном ужине в Нью-Йорке, где мы познакомились (кстати, тогда я был в пиджаке!), он, подойдя ко мне, первым делом распахнул мой пиджак и, увидев подтяжки, довольно улыбнулся: «Да вы именно тот Лэрри Кинг!» Еще мне тогда безумно понравилась его дочь — очень миленькая. Для меня тем более интересно было с ней общаться, что у меня у самого есть дочурка.

— А с Ельциным договориться не пытались?

— Пытался дважды. Один раз вовремя его визита в Нью-Йорк мы даже почти договорились. Увы, сорвалось — он был чем-то очень занят. Кстати, я был бы счастлив специально приехать в Москву и побеседовать с ним там.

— С кем из нынешних великих мира сего вам хотелось бы встретиться?

— Да знаете, сейчас мало осталось великих лидеров. И все-таки. Я бы очень хотел пригласить в студию Фиделя Кастро, он мне очень интересен. Причем я бы поговорил с ним не столько о коммунизме, сколько о том, как можно так долго управлять страной. Почти полвека! Это же просто невозможно! Но, безусловно, заслуживает уважения. Увы, многие из тех, по ком плакала моя студия, уже давно умерли. Сталин, Гитлер, Александр Великий.

— Что бы вы спросили, скажем, у Сталина?

— Я бы сказал: Иосиф, посмотри на эту страну! Как она изменилась! Или посмеялся бы над Гитлером: посмотри на Израиль, ведь ты же был против евреев, но именно из-за твоих усилий в итоге появился на свет Израиль! Но, конечно, в первую очередь я бы встретился с Иисусом Христом.

— ?!