Кто убил Влада Листьева?...

Одна цепочка убийств — это убийства журналистов и, между прочим, в этом году, с первого января, Влад — седьмой в России. А вторая цепочка — это убийства бизнесменов, которых, я не знаю, есть ли у них фонд защиты бизнесменов и кто их считает. Я вот вынужденно взял на себя такую тяготу: считать убитых журналистов — хобби у меня такое. А кто считает убитых бизнесменов? Я думаю, что Влад убит, в первую очередь, в данном случае как бизнесмен, а не как журналист, как менеджер. И с этой точки зрения, не беру на себя смелость монополизировать его смерть и причислять только как журналиста к лику святых, так как я нежно его люблю и очень горюю о том, что произошло. Это первое. Я не знаю, ответил ли я в этом смысле на ваш вопрос. И есть второе. Мне кажется, если мы не будем предлагать каких-то практических мер сегодня или во всяком случае не приложим к этому хоть какое-то количество мозгов, то все вот как собирались мы, говорили, плакали, похоронили Диму Холодова, попытались организовать некое расследование, пошли по пути официального расследования, в том смысле, что тоже сделали его полусекретным. Значит, я предлагаю образовать на телевидении специальную передачу, которая расследовала бы причины, по которым эти две цепочки сошлись на Владе Листьеве.

Сергей Доренко:

— Я предлагал вчера просто также оказывать давление на тех, в чьих руках расследование, с тем чтобы начинать любой выпуск новостей днем — просто говорить «сегодня десятый день…». Мне кажется. что настанет день, когда мы скажем «сегодня сороковой, пятидесятый день, когда не найден убийца.

Алексей Симонов:

— Дело заключается в том, что эта комиссия должна искать не убийц и даже не заказчиков. Эта комиссия должна искать публично причины, по которым эти две цепочки сходятся. Она должна иметь возможность вызвать туда любого чиновника — от милиционера до Президента — и каждый, кто туда не придет, должен быть подвергнут средствами массовой информации бойкоту, погрузить его в информационный вакуум на определенное время. Тогда любой политик и любой, прошу обратить внимание — даже те министры, которых ругают, тем не менее, если о них вообще перестанут упоминать, боюсь, что даже Грачев застонет.

Сергей Доренко:

— У вас не хватит бумаги, чтобы заносить фамилия тех, кто откажется.

Я хотел спросить у Сергея Пархоменко: ты славишься вот такими глубокими разработками, версиями — во что стрелять? Ты слышал наш предыдущий разговор?

Сергей Пархоменко:

— Все очень просто, по-моему, — это вечная история, бесконечно повторяющаяся: стреляют бездарные в талантливых, возможны варианты одного и того же — кто-то скажет, что стреляет нищий в богатых, стреляют люди, которые не могут, в людей, которые могут. И в этом смысле во временя еще начала Михаила Сергеевича и некоторое время до того был такой замечательный термин «антисоветская пропаганда» — вот то, что произошло вчера — это невероятная сила антироссийской пропаганды, эта пропаганда, которая гласит «убиет», что в этой стране нельзя иметь успех. Как только в этой стране появляется человек, у которого что-то получается, его идут "мочить" те, у кого не получается. Алексей Симонов один колотится один за всех журналистов в этой стране, у него — один-два помощника или партнера в этом его занятии.

В двенадцать часов для произошло нечто, что называлось пресс-конференцией руководителей журналистских союзов. Сидел президиум в четыре ряда, он постепенно разрастался до пяти, а потом и до шести рядов по ходу дела и шел разговор о том, поддерживать диалог с властями или прекратить диалог с властями. Так вот, я могу заявить от имени своих коллег, что я — один, отдельный, взятый за горло, журналист. Я не могу поддерживать никакого диалога с властями и не могу его разорвать — у меня нет этого диалога. Для диалога существуют профсоюзы, для диалога существуют союзы — творческие, нетворческие, какие хотите. Люди, которые пудрили нам мозги уже несколько лет, что они строят там какую-то конфедерацию журналистских союзов, эти люди сегодня — вот ровно в двенадцать часов — должны были в полном составе встать и отправляться напиваться с тоски, сказав "извините, ребята, у нас ничего не вышло. У кого выйдет — тот пусть этим займется".

Действие снова переносится в студию "Часа пик" и эстафету у Сергея Доренко принимает Евгений Киселев:

— У нас до конца сегодняшнего эфира осталось минут двенадцать и я вижу, что очень многие, кто здесь присутствуют в студии, хотят высказаться. У ребят во «Взгляде» в период расцвета этой передачи была замечательная традиция коротких выступлений, жестко ограниченных по времени. Вот я предлагаю всем, кто сегодня хотел еще сказать несколько слов, постараться уложиться жестко в одну минуту.

Марк Захаров: