Кто украл мою жизнь?

— А то! Ты думаешь, там дураки? Там настоящие артисты: они думают, репетируют, вживаются в роль.

— Мошенник, по-твоему?

— Да конечно. Антидепрессанты с красной полосой выдаёшь?

— Выдаю.

— Ну, вот, тоже как вариант.

— Наркоман?

— Или вор. В кабинете твоём осматривается: где бланки хранятся, таблетки всякие.

— Не похоже.

— На то они и артисты.

Хорошо посидев под яблонькой, уже затемно, сосед старался как можно более отчётливо выводить слова:

— Протокол судебно-медицинской экспертизы — это документ!

— Там даже два протокола, — вставил Дмитрий.

— Погоди, не сбивай мысль. Это — документ! — с важностью подняв вопросительный палец, повторил сосед. — А его паспорт — фуфло.

Дмитрию показалось, что после этой фразы сосед, словно, выключился и потерял общую нить разговора, но, прощаясь у калитки, тот сказал:

— Я завтра дежурю. Всё-равно целый день катаемся. Придёт этот деятель, — ты позвони. Проверим документы. Имеем право.

* * *

Он пришёл. В десять утра, как штык, он уже сидел на своём месте.

Промелькнувшая как-то мысль, что с этой лавочки он, возможно, никуда и не уходит, теперь показалась Дмитрию не такой уж бредовой. «Может, я чего-то не понимаю в жизни, но люди с криминальным уклоном так себя не ведут. Тогда кто же он? И почему пришёл ко мне?», — задумался он.

Так или иначе, в половине одиннадцатого утра рядом с человеком в чёрном остановилась патрульная машина полиции, и из неё с трудом, превозмогая похмелье, вышел одетый при исполнении сосед Дмитрия. Формально отдав честь «охраннику», он сначала попросил его предъявить документы, а затем пригласил в машину, чтобы проехаться до отделения полиции.

«Вот и всё», — с облегчением выдохнул Дмитрий, глядя как бело-синяя полицейская «Приора» покидала внутренний дворик поликлиники. «Пусть разбираются, как мёртвые получают паспорта. Не моё это дело».

День стоял отличный, и Дмитрий вновь вспомнил о голых ножках молодых медсестёр. «Совсем скоро они наденут колготки, и это будет уже не то», — компетентно отметил он и решил прогуляться в соседний корпус.

Он чувствовал, что в этих золотых октябрьских деньках разлита сама радость жизни, её эротическая чувственность. В такие дни все девушки становятся необыкновенно соблазнительными: они, будто, обретают какие-то новые, такие упругие и грациозные формы, что глаз не отвести. Через несколько формы эти сдуваются, и девушка больше не выглядит такой желанной, но это уже не важно: природа своё дело сделала. Грех упускать такой день.

Наташа была несчастной девушкой. Дура-мать привила ей чувство женской неполноценности, а страх остаться в девках лишил её разборчивости в выборе партнёров и значительно занизил самооценку. Тут и подоспел Дмитрий. Он не ошибся: страх потерять мужское внимание не позволил ей сопротивляться, когда у себя на кухне он молча, без всяких слов любви, задрал ей юбку и толкнул в спину, руками на стол. «Поехали!», — сказал он тогда и принялся изгонять из неё всю её неполноценность.

Иногда ей не хотелось, — он не настаивал. У Наташи был жених, и они, вроде как, собирались расписаться, но пока она регулярно, раз в одну-две недели сообщала своим домашним, что её опять поставили в ночное дежурство и приходила к Дмитрию, от которого вместо слов любви она слышала только «Поехали!» и «Но! Залётная!». Так и жили.

Сегодня она устала на работе, и после обязательной программы — поперёк дивана и всегда сзади — Наташа быстро уснула.

Дмитрий погасил в доме свет, лёг рядом, и тут его как током шибануло, — в проёме окна он отчётливо увидел очертание человека, заглядывающего со двора в комнату.

Дмитрий бросился в сени, схватил топор и выбежал на крыльцо. У окна никого не было. Он резко оглянулся и стал всматриваться в темень двора. Как назло, фонари на улице сегодня не горели и на небе не было луны. С топором на изготовку, то и дело вслушиваясь в тишину, он обошёл вокруг дома, но никого не обнаружил.

Наташа спала сладким, молодым сном, а он этой ночью не сомкнул глаз. С топором, лежащим на расстоянии вытянутой руки, он до самого утра смотрел в окно.

* * *

— Отпустили мы твоего приятеля, — весело через изгородь крикнул сосед, когда утром на патрульной машине его привезли домой с ночного дежурства.

Набиравший в этот момент воду из садового крана Дмитрий даже забыл закрутить вентиль.

— Как отпустили?

— А ты думал, что мы его посадим, что ли? Паспорт у него в порядке…

— Да это не его паспорт!

— Дим, Дим, я тебя люблю как соседа и как человека, но позволь нам решать, у кого паспорт настоящий, а у кого фальшивый, да?

— А ЗАГС?

— А что ЗАГС?

— Там должно храниться свидетельство о его смерти. Вы запрашивали ЗАГС?

— Такие запросы не по нашей, а по оперативной части. А оснований-то у нас нет.

— Как нет оснований? Он пользуется паспортом умершего человека.

— Кто тебе это сказал?

Дмитрий хотел ответить, но осёкся. То, что ему сказала какая-то бабушка, выглядело не солидно, а то, что он нашёл в морге, похоже, вообще никого не интересовало.

— Но как же так? Он зарегистрирован в квартире, в которой давно живут другие люди. Если бы вы проверили…