Кто варит варенье в июле…

Вдруг прыщи исчезают со лба,и пунктиром ложатся морщины —это знак, что начнется судьба.Начинается!.. С крови, с мужчины,с ломки, с дома, где все кувырком,где так веще процедит свекруха:ешь ломком – жить не будешь домком…А за окнами будет разруха,капитальная рухнет стенаот напора страданья простого,и увидишь: в России война,вдруг прозрев, как однажды Ростова.И увидишь: не видно людейза народом. Не годы – годины.И незыблемость очередей,

механизмов смиренья гордыни.И песком заскрипит на зубах,зашуршит, в коробах оседаячерепных: Чернобыль, Карабах…И Россия, свекруха седая,сядет рядом. Вот слово: свекровь!Не жена, не Прекрасная Дамаи не мать. Степень близости – кровьобщей группы, семейная драма.Просто брак оказался с брачком.Но она же мне мужа носила!Мы повязаны, мы ни при ком:все на фронте: ни мужа, ни сына.

«Учебой ли, в тимуровцы игрой…»

Учебой ли, в тимуровцы игрой

охвачена, – была я всюду первой.Отличницей. Общественницей. Стервой.Меня не научили быть второй.Остановить бы тройку на скаку,спросить: «Куда, родимая, несешься?..»Что первенством от смерти не спасешься,я знаю. Чем спасешься – не секу.Переборов ребяческую прыть,живу неспешно, то есть драматично,предпочитая не демократично,а царственно решать, куда мне плыть.…И мне уже не страшно быть второй.И пятой. И десятой. И последней.Да может, тот бессмертней, кто бесследней,и тот первей, кто замыкает строй.

«На электричку брали билеты…»

На электричку брали билеты,брали сгущенку, сачки и крючки,чтобы все лето болтаться у Леты,тихой-претихой дачной реки.Бабушка утром читала молитвуи отправлялась в местный ларек,и отправлялись мы на ловитву:сам себе каждый Бог и зверек.Шаркали старые велосипеды,словно щенки, заливались звонки,и ежедневно стыли обеды,бились коленки, вяли венки.Вдруг начинала жажда копиться,и пополудни, около двух,

мы из любого пили копытца —и оголялись зренье и слух.Солнце сдирало лишние шкуры,нам поверяли тайны душинаши соседи кошки и куры,наши знакомцы ежи и ерши.Даже трава становилась стоустой,ибо наш слух был стократно остер,Нас посылали бегом за капустой —мы находили братьев-сестер.Мы замирали, пронзенные сходствомс нами червячной дачной родни,этим всеобщим божественным скотством,и ликовали, что не одни.

«Это моя образцовая школа…»