Кто Вы, «Железный Феликс»?

Официальная ставка на лиц пролетарского происхождения отнюдь не означала невозможность работы в органах ВЧК-ОГПУ представителям других социальны слоев. Так, одним из первых советских разведчиков был сотрудник военной разведки царской России Алексей Николаевич Луцкой. В годы Гражданской войны он вскрыл заговор начальника КВЖД генерала Хорвата, добыл через агентуру ценные сведения о продвижении к Харбину японских войск, возглавлял в Иркутске разведывательную работу против японцев и банд атамана Семенова[615]. Видным представителем плеяды первых чекистов был Сергей Васильевич Пузицкий, подпоручик царской армии, закончивший Александровское военное училище и юридический факультет Московского университета[616].

Следует иметь в виду, что в подборе кадров встречались большие трудности. Постоянные реорганизации органов безопасности, откомандирование многих чекистов на работу в партийные, советские и хозяйственные органы обусловили необходимость притока новых сил. Важность пополнения вызывалась и другими причинами: естественной убылью, личного состава: боевыми потерями, заболеваниями, как следствие большого напряжения в работе, отсутствия отпусков и выходных дней в течение нескольких лет. При проведении обследования состояния здоровья чекистов самыми распространенными болезнями сотрудников были: неврастения, туберкулез легких, малокровие, расстройство сердечной деятельности, переутомление и др.[617]

Трудиться чекистам приходилось в очень сложных условиях. Сама по себе чекистская работа требовала колоссального напряжения сил и отказа от личного времени, труда без выходных дней и отпусков. Хорошо эту обстановку передал М. Я. Лацис: «Они делали возложенное на них партией и советской властью дело, работая без требований. Они не знали праздничного отдыха. Все эти годы для них были сплошным рабочим днем».[618]

В информации партийных и советских органов постоянно подчеркивалось, что чекисты работают неограниченное число часов в сутки, кроме того, несут оперативную службу, не считаясь со временем.[619]

Да и Ф.Э. Дзержинский писал И.И. Ксенофонтову: «Работа чекистов тяжелая, неблагодарная (в личном отношении), очень ответственная и важная государственная, вызывающая сильное недовольство отдельных лиц и саботажных учреждений. Вместе тем, работа, полная искушений на всякие злоупотребления властью, на использование своего положения и одного факта службы в ЧК для личных выгод»[620]

Через приказы всех лет красной нитью проходит требование усиления интенсивности работы сотрудников. Так, 29 апреля 1918 г. председатель ВЧК писал в Президиум ВЦИК: «В настоящее время в силу внешних и внутренних условий перед нами ставит перспектива колоссального увеличения работы как в количественном отношении, так и в смысле интенсивности ее… От полноты, интенсивности и своевременности мероприятий, принимаемых ВЧК, зависит, быть может, самое бытие Советской республики.

Работники комиссии, уже перегруженные работой, в течение нескольких месяцев оторваны ввиду своей занятости от какого бы то ни было общения со своей партией, Советами и массами. Связь же эта необходима и для успешности работ Комиссии и для привлечения самих масс к этой работе, без чего труды ВЧК не могут быть плодотворными»[621]. 14 марта 1919 г. Ф.Э. Дзержинский подписал приказ: «В последнее время замечается сильное понижение деятельности чрезвычайных комиссий. На местах многие ответственные работники ЧК вследствие реорганизации и до некоторой степени похода против существования ЧК забыли стоящие перед ними задачи и свели ЧК на нет. Между тем положение страны таково, что только при напряжении и усилении деятельности всех абсолютно советских органов мы выйдем из тяжелого положения…»[622]

И в последующие годы в центре и на местах издавались приказы: «Нас ждут тяжелые времена», «каждый чекист должен забыть об отдыхе, работать, не покладая рук»[623].

22 августа 1924 г. до чекистов было доведено постановление ЦИК и СНК СССР «О нераспространении законов о труде на сотрудников ОГПУ и его местных органов». И это в те годы, когда возрастали льготы для государственных служащих и рабочее время для них сокращалось. Например, с 1 мая по 30 сентября 1925 г. занятия в государственных учреждениях на всей территории СССР были установлены с 9 до 15 часов.

8 марта 1925 г. Ф.Э. Дзержинский с горечью писал Г.Е. Зиновьеву: «…Для ОГПУ пришла очень тяжелая полоса. Работники смертельно устали, некоторые до истерии. А в верхушках партии известная часть начинает сомневаться в необходимости ОГПУ. (Бухарин, Сокольников, Калинин, весь НКИД)».[624]