Кто вынес приговор

Свет фонарей осветил лицо Ушкова, лежавшего на поломанных железных прутьях ограды. Лежал он навзничь, застряв ногой в металлическом хламе. Услышав шаги, попытался ее вытянуть, на лице выступили красные пятна. Вот он повернул голову, разглядывая окруживших его людей, точно искал среди них кого-то. Двинулся было - боль в раненой ноге заставила вскрикнуть. Тут же заорал с матерной бранью:

- Што смотрите...

Агенты не двигались - ждали чего-то, слушали частое дыхание раненого преступника, близкий стук колес маневрового паровоза, ходившего по путям туда и сюда, ударяющего вагонами.

- Сымите...

Лишь Джек переступил тонкими ногами, повыл жалобно.

Ушков сразу затих, повернул голову в сторону собаки.

- Сдохнет Бика-Граммофон...*

_______________

* Б и к а-Г р а м м о ф о н - служебная собака.

- Поживет пес еще, - выкрикнул Варенцов.

- А я говорю, подохнет, - с каким-то удовольствием, удивившим агентов, повторил Ушков. - Сымите, - вдруг повторил он, дернулся снова.

Наконец агенты подошли к нему, собираясь поднять его, но тут железные решетки загремели, и он рухнул на земляной пол к их ногам, тихо, с захлебом, подвывая собаке...

33

На следующий день наряд конной милиции заметил на левом берегу Волги человека, уходившего из города. Был он в шинели, в кепке, высокий. На окрик остановился и сдался без выстрела, хотя в сугробе, недалеко от дороги, обнаружили брошенный им наган.

Это был Хрусталь. Вот теперь он признался, что снял кольца и вырвал серьги из ушей у женщины. Но кражу муки отрицал опять.

- Знать не знаю, что за мука.

Не узнал он и Би Бо Бо, которого Саша Карасев все же выловил в подвалах под ткацкими корпусами. Долго разглядывал тупо улыбающегося подростка, потом ответил:

- Вроде как припоминаю, а где встречал - не помню...

Би Бо Бо еще шире разинул рот и тоже вдруг затряс головой, хотя перед этим признался Подсевкину на допросе, что знает он Хрусталя и что был в тот вечер на стреме возле склада "Хлебопродукт". Надо думать, что он решил во всем походить на своего любимца.

Допрос их отложили пока.

К вечеру этого дня Костю вызвал в коридор дежурный. Выйдя, увидел там рыжебородого мужичка, приехавшего в город зарабатывать на лошадь.

- Тебе чего, дядя? - спросил, добавив шутливо: - Иль заработал уже на лошадь?

- Мальчишку я ищу, Коляя-то, - сказал строго Михей. - Был я в ночлежке. Так заведующий велел сходить до тебя. Мол, должен инспектор знать, где Коляй, потому как его будто ищут...

- Ну, здесь он, - ответил Костя, удивляясь. - А тебе зачем?

- Да вот заработал я на путях, купил еды. Ну и ему решил... Покормить... Как дома, тут не накормите.

- Не накормим, - согласился Костя. - Утром горбушка с кипятком.

- Ну вот, - как обрадовался Михей, - а я ему колбасы, да еще селедочку, да горчичного хлеба... Пусть поправляется... Обязан я ему очень, работу, можно сказать, подыскал мне.

Тогда Костя повел его в "дознанщицкую", тихую сегодня, пустую.

- Ну, раз пришел, посиди, а я за ним схожу.

Когда он ввел Кольку Болтай Ногами в "дознанщицкую", Михей даже встал, и были теперь совсем похожи они на отца с сыном. С жалостью и добротой смотрел крестьянин на парнишку.

- Ах ты, бедолага. Остричь бы тебя да вымыть.

Колька Болтай Ногами переступил с ноги на ногу, потрогал косицы волос на виске.

И удивился тут Костя. Подумать только: с ними вот, с агентами, всегда сжат парнишка. Брови сдвинуты непримиримо, глаза - в пол, зубы стиснуты. И весь он как бы говорит: попробуйте, узнайте что-нибудь от меня...

А тут и глаза виноватые, и вроде бы даже поблескивают они: уж не всплакнуть ли решил?

- Ах ты, бедолага, - снова сказал Михей, вынимая из котомки каравай, круг колбасы. - Вот купил тебе, заработал там, на путях, а потом на разгрузке. Давай ешь или забирай с собой. Чего притих-то?

Он оглянулся на Костю, стоявшего у дверей, и улыбнулся:

- На бирже не таким был. Орал во все горло: "А ну, напрись, робя!" А тут и рот боится открыть.

- Освобождаем его, - ответил Костя, - как случайного по этому делу.

- Куда же он теперича? - спросил Михей. - Нешто снова в ночлежку, не приведи бог кому-либо туда.

- В приемник направим... Там поживет пока.

- А коль выпускают, - засуетился Михей, пряча снова в котомку колбасу и хлеб, - так мы с тобой поедим по-людски, где-нибудь в трактире. Да и подумаем, что делать дальше-то. Вот что, - тут же проговорил он, - а может, ко мне в деревню? В бане попаримся. А там видно будет.

Костя с удивлением взглянул на него:

- Это ты что же, серьезно? Семья ведь у тебя?

- Найдется кусок, да и дело найдется. Айда, Коляй. К вечеру и дома будем.

Теперь Костя сурово покачал головой: