Кто живёт в твоём чулане? (СИ)

   - Чтоб вам провалиться! - взревел тогит. Кулаки его гневно сжались, на щеках выступили красные пятна. - Ну, я вам...

   Присев на корточки, он стал развязывать принесённый свёрток. От спешки и негодования пальцы плохо слушались. Но вот, наконец, готово. Дальше Тойво действовал уже осторожнее. Спешка тут могла быть чревата.

   Из свёртка он достал и выложил на пол кладовой три мышеловки с тугими железными пружинами и тяжёлой защёлкой. Он специально взял самые большие, чтобы уж наверняка.

   - Будет вам угощение, - прошептал тогит себе под нос.

   В качестве приманки он рассчитывал положить сыр. А что теперь?

   Недолго думая, Тойво пальцами оторвал от окорока кусочки мяса, закрепил их на защёлках и взвёл пружины. Одну мышеловку он поставил у дальней стены, одну посередине и последнюю у двери. Из кладовой он выходил спиной вперёд, неся в руках прихваченный от греха подальше окорок.

   - Вот теперь извольте угощаться, - сказал тогит полутёмным углам, словно его там кто-то мог слышать.

   Весьма довольный собой Тойво отправился на кухню пристраивать остатки провизии. Мысль о том, что устанавливая ловушки, никаких нор в своей кладовой он не обнаружил, шевельнулась в его сознании. Но лишь шевельнулась. Дверь всё время оставалась плотно закрытой, а значит нора - или даже норы - где-то всё же должны были быть. Иначе его припасам деваться было попросту некуда.

   Начало осени - трудовая пора.

   Тойво трудился на своём поле. Поле это представляло собой часть общего поля, отграниченное небольшими колеями с проточной водой. Земля здесь была жирна, плодородная. И бобы вымахали выше его роста - только успевай ставить подборки. Стручки длиной больше ладони. Бобы в них тёмно-синие, мясистые. Этот сорт - "Агатовый Дар" - культивировал ещё его отец, а до него - дед. И он пользовался заслуженным спросом, как в самих Дубках, так и за их пределами.

   Весь урожай уже был собран, стручки высушены и вышелушены, а бобы увязаны в мешки. Работники, которых он нанимал для сбора, отпущены по домам. Но среди стеблей ещё встречались пропущенные стручки. В дни, что оставались до ярмарки, Тойво хотел добрать остатки. Больше для порядку, чем какой-то необходимости.

   Он собирал стручки, топая по полю в огромных сапогах. Руки работали сами по себе, привычные к подобному труду. Руки были заняты и спокойны, а вот в мыслях покоя не было.

   Любые пропажи неприятны сами по себе. Но ещё более неприятно то, что они вносили сумятицу в привычное течение жизни. А уж если в жизни нет покоя, то что это за жизнь? В среде тогитов превыше всего ценился именно покой. Когда дни следуют за днями в затвержённом порядке, и ничто не выбивается из него. И по этому порядку дню надлежало начинаться с завтрака, помимо прочего включающего в себя бутерброд с маслом.

   А то, как бывает. Случится что-нибудь мелкое и вроде бы незначительное - плюнуть и забыть. А потом потянется большее. И не успеешь оглянуться, а у тебя в доме уже жить стало не в радость. Никакого уюта - одни неурядицы. То одного нет, то другого недостача. Недоедание. Волнение.

   Нет. Нет. Нет.

   Этого допускать нельзя. С этим следовало что-то делать. И он предпринял должные усилия, чтобы всё вернулось в привычное русло.

   - Не хотел я такого, но да сами напросились.

   Никогда у них не водилось мышей. И тут - на тебе. И такие прожорливые. Верно говорят, что к холодам они перебираются ближе к теплу. Ну - нет, ничего у них не выйдет.

   - Это ещё хорошо, что я мышей не боюсь. Да и крыс тоже, - рассуждал Тойво, пока пальцы выискивали одинокие стручки и сбрасывали их в висящую за плечами корзину. - А ведь есть такие, которые и в обморок падают, при одном только виде... Особенное из женщин.

   Это мимолётное замечание переключила его размышления на новую тему. Волнительную, тягостную для него и всё же неотступную.

   Если бы, к примеру, он был женат и это его жена обнаружила пропажу и, может, даже увидела утаскивающую кусок грудинки бестию - ох и поднялся бы крик-вопль! Устроили бы ему выволочку за то, что не уследил и развёл в доме хвостатых ворюг.

   Тойво улыбнулся своим мыслям. И даже чуть поморщился, будто его в самом деле только что костерили почём зря.

   Если бы он был женат...

   А ведь он думал об этом. Да только всё думами и ограничивалось. И ведь - Роза Мортон, старшая дочка соседа Дуга Мортона, что живёт по правой стороне, всегда улыбается ему при встречи. Очень по-доброму. Один раз даже приходила одолжить скалку - дескать, собрались они пироги с матушкой стряпать, а скалку свою найти не могут, а тесто уж подошло. Потом приходила возвращать. Ещё что-то ему рассказывала, а он её даже чаем не угостил. Дубина. Стоял и слушал у порога, как чучело. А у самого язык словно онемел.