Кто живёт в твоём чулане? (СИ)

   Конечно, можно бы самому зайти к ним... Зачем? Ну, тоже спросить скалку. Он ведь умеет пироги печь. Нет - тут сразу всё понятно... Тойво остановился, отрешённо глядя в пустоту. И тут широко улыбнулся. Ярмарка ведь скоро! А на ярмарке будут не только купли-продажи, но и веселье. Танцы. И это ли не повод... Но он совсем не умеет танцевать. Лишь топчется, как медведь. Только все ноги отдавит... Впрочем, не обязательно именно танцевать, можно и просто погулять - поглядеть, что к чему. А поглядеть будет на что.

   - Да, - сказал Тойво, возобновляя своё неспешное продвижение среди увядающих плетей, подвязанных к высоким стойкам, давя сапогами сухие комья земли. - Вот и приглашу. И подарю что-нибудь на память, какую-безделушку. Женщины это любят - прям как сороки.

   Но что-то ему подсказывало, что не пригласит и не подарит. В последний момент обязательно что-нибудь сорвётся. Или он не найдёт подходящих слов. Не сдюжит. Или ещё что-нибудь стрясётся.

   - А, может, и сдюжу. И приглашу.

   Впрочем, до ярмарки ещё нужно было дожить. И прежде разобраться с текущими делами, к которым добавились совсем нежданные.

   Два дня он проверял мышеловки. Сперва осторожно приоткрывал дверь в кладовую, светил свечой, приглядывался, а уж потом входил смелее. Мышеловки оставались пусты. И ничто более не пропадало.

   - Испугались, - говорил тогит громко на всю кладовую. - Вот я вам.

   Он уже начал успокаиваться и даже жалеть, что спустил деньки попусту. Конечно, и сам бы со всем справился. Ну, да что уж. Главное, к зиме дом будет готов, и все заготовки будут храниться в целости и сохранности.

   Но радость его была преждевременной.

   На следующее утро, выйдя из спальни, почёсываясь и позёвывая, Тойво остановился на пол шаге. Что-то было не так. Сперва он внутренне почувствовал, ещё не поняв, что это.

   Дверь в кладовую была приоткрыта. А ведь он хорошо помнил, что закрывал её накануне... Уже предчувствуя неладное, Тойво прошёл в конец коридора. Замер на миг у порога кладовой и резко раскрыл дверь во всю ширину. Что он собирался увидеть, он сам не знал. Но в любом случае, ничего примечательного не увидел. Мышеловки всё также оставались пусты. Новых пропаж на полках на первый взгляд вроде бы тоже не замечалось.

   На этих полках нет... Тогит медленно поднёс ладонь к губам.

   - Не может быть...

   Тойво прошёл на кухню. И да - то, чего не могло быть, всё же случилось. Спасённый им ранее окорок, подвешенный для безопасности на потолочную балку кухни, исчез. От него остался лишь свисающий огрызок верёвки.

   - Нет, - протянул Тойво жалобно, почти плаксиво. - За что же мне это наказание!

   Воры обошли расставленные им ловушки и продолжили свои непотребства. Это было несправедливо! Просто не справедливо!

   Гневные мысли пылали в голове Тойво, пока он стоял на кухне и смотрел на обрывок верёвки. Эти же мысли не давали ему покоя, пока он искал свою самую большую скалку и, сжимая её, направлялся обратно в кладовую.

   Он даже не взял свечи. Гнев пылал в нём, ярче и жарче любого пламени.

   Всё ещё пребывая словно бы в ослеплении, он осматривал углы, все полки и закоулки. Он позабыл про мышеловки и лишь чудом не угодил в них. От неосторожного тычка одна из ловушек захлопнулась с глухим стуком, словно клацнула зубами. Голая ступня тогита в последний момент отпрянула в сторону и тем сохранила в целостности свои пальцы.

   Громкий звук и осознание близкой опасности привели Тойво в чувство. Хрипло дыша, он попятился из кладовой. Уже у двери, когда угроза вроде бы миновала, две оставшиеся мышеловки одновременно захлопнулись со сдвоенным грохотом. Взвизгнув, тогит подскочил на месте и пустился бежать. Скалка выпала у него из руки, так и оставшись валяться на полу.

   И ни одной даже самой крохотной норы им найдено так и не было.

   В следующие дни из дома бесследно пропали: две ложки и один старый затупленный нож, чашка, подсвечник со свечой и шерстяные носки. И, что самое ужасное, - книжечка, в которой Тойво вёл записи своих доходов-расходов, а также выручку за бобы за последние десять лет. Данная пропажа была поистине невосполнима.

   Мышеловки Тойво больше не ставил. Эта затея оказалась пустой. Как и прочие, что он пытался применять. Всё было бесполезно против гадких воров, что с продуктов уже перешли на вещи. Последнее обстоятельство возбуждало вопросы. Но мысли Тойво пребывали в отчаянии, так что слишком задумываться о чём-либо он был неспособен. В любом случае, с подобным порядком вещей следовало что-то делать. Что-то немедленное и решительное. И, раз уж иное не дало результата, оставалась только крайняя мера.

   ...Ночь была темна и полна ужаса.

   Глаза то и дело норовили сомкнуться, и лишь то, что он не лежал в кровати, а сидел на табурете, спасало от засыпания. Когда начинало смаривать, тело клонилось в сторону, теряя равновесие, Тойво инстинктивно вздрагивал и пробуждался. Спать ему было нельзя. Он находился на кухне в полной темноте. Он таился в засаде. В руках у него скалка - его оружие.