Ку-дар

В этот раз «лан-ги» проводили нас по длинному коридору. Пройдя двустворчатые двери, мы оказались в огромной зале, освещенной десятком «светлячков» под потолком. Огромный П-образный стол был заставлен всевозможными яствами, а слуги все приносили еду из боковой двери. Гости, успевшие попасть на ужин, стояли в ожидании Сирдария, отсутствовавшего в трапезной.

К Камиссе со всех сторон потянулись молодцеватые франты, оставляя своих разукрашенных подружек в одиночестве.

«Началось», — успел подумать я, готовясь осаживать хамоватых молодчиков. Когда в трапезной заиграла легкая музыка, громкий голос объявил:

— Хранитель Сирда, Сирдарий приветствует вас, дорогие гости!

Глава 22

Вызов

Как же неуютно сидеть рядом с Сирдарием и видеть взгляды всего стола, обращенные на меня. Я не сидел к нему вплотную: Сирдарий сидел во главе П-образного стола. По правую руку от него сидел его слепой сын Легвуа и еще трое «сен-аров». Слева от Сирдария оказалась молодая женщина, его жена, один «сен-ар» и моя жена. После Камиссы сидел я, а за мной два «эдера», уязвленные тем, что ку-дар, пусть и «ихи-ри», посажен выше них.

По протоколу, после жены Сирдария должна бы сидеть Камисса, потом «сен-ар», два «эдера» и я. Это с учетом, что я муж дочери Сирдария. Но моя жена показала характер, настаивая, что мы с ней сядем рядом. Посадить меня выше члена королевской семьи нельзя — это прямое оскорбление, пришлось оскорбить двух «эдеров» — Газа из рода Ардаш и Хака из рода Куташ. Камисса успела мне шепнуть, что оба «эдера» очень богаты, не уступают богатством самому Сирдарию. У них есть собственные крепости-города совсем недалеко от Кара-Ач, но «эдеры» предпочитают проживать в столице. Своим упрямством она добавила мне, как минимум, двоих врагов, поедавших меня глазами, не говоря о простых «дерах» и «лан-ги» сидевших за столом в отдалении.

— Серж, попробуй «иркала», а вот это ты пробовал? — Мои тарелки были забиты всевозможной снедью, что мне усиленно подкладывала Камисса. Даже с моим волчьим аппетитом больше в горло ничего не лезло. Единственной моей мыслью был поразительный контраст, как питается аристократия и большинство населения Сирдаха. Несколько раз я попробовал проявить учтивость, предлагая «эдерам» отведать или передать то или иное блюдо. Оба мудака даже не удостоили меня ответом, всем своим видом выражая презрение.

Пир практически заканчивался: большинство гостей, наевшись, лениво обмахивались веерами, откинувшись на спинки резных стульев. Сирдарий весело шутил с сидевшими по обеим сторонам от него, самолично кормя своего слепого сына. Со мной он не разговаривал, чему я несказанно обрадовался, надеясь удрать как можно быстрее, едва закончится этот ужин, но есть одна загвоздка: Камисса еще не поговорила с отцом насчет его выбора «дера» для моего поединка. Акустика в зале отличная: даже не напрягаясь, своим удивительным слухом мне удавалось расслышать большинство сплетен, что шептали гости друг другу на ушко. Половина сплетен касались взаимоотношений меня и моей жены, и практически все они были оскорбительные. Внимательно всматриваясь, я запоминал лица тех, кто особенно нецензурно отзывался о Камиссе.

Почти в самом конце правой «ножки» огромного стола сидел Мунд, оранжевый попугай, встретившийся днем в лавке. Его миленькая жена сидела рядом, но взгляды ее были обращены на меня. Мунд наклонился к уху жены, я напряг слух, уловив конец фразы: «… только грязный ку-дар может удовлетворить такую сучку, как Камисса». Жена сердито посмотрела на мужа, вымолвив только одно слово: «Дурак».

Мунд, твоя жена сегодня освободится от такого дурака, как ты, — пообещал себе, послав теплый взгляд в сторону этой красавицы. Поймав мой посыл, женщина зарделась: Мунд проследил ее взгляд и уперся в меня глазами. Я улыбнулся ему и снова перевел взгляд на его спутницу. Мунд побагровел, видимо, вспомнив мои слова при встрече.

В этот момент «эдер» Газа из рода Ардаш громко обратился ко мне:

— Скажи, «ихи-ри» Серж, а правда, что ты рожден от женщины и кварка, как считают все люди? Вопрос прозвучал довольно громко: пара десятков людей прекратила шептаться и жевать, впившись в меня взглядами. Пошли томительные секунды, в наступившей тишине прозвучал другой вопрос, от «эдера» Хака из рода Куташ.

— Дорогой Газа, я не расслышал, о чем ты спросил у «ихи-ри»?

— Я спросил его, правда ли, что его мать сношалась с грязным кварком, и он рожден таким образом, — еще громче повторил свой вопрос «эдер» Газа.

В трапезной стало так тихо, что я слышал бешеное биение собственного сердца. Камисса вцепилась в мою руку, сжимая ее. Я встал и медленно обвел глазами зал: лучшего места для смерти не найти. Или сейчас я умру, или этот вопрос мне больше не зададут никогда. Во взгляде Сирдария поймал сочувственную нотку, удивившую меня больше всего.