Куба, любовь моя

Из записок Педро Санчо,

секретаря и хрониста экспедиции

Иисус Христос и Дева Мария! Это была славная битва! По сигналу генерал-капитана наш канонир Педро де Кандия выстрелил из двух пушек в середину толпы, убив и ранив многих. Затем генерал-капитан облачился в доспехи, опоясался мечом и кинжалом и атаковал с испанскими всадниками дикарей. Всадники привязали к гривам и хвостам коней погремушки, чтобы еще больше напугать противника. Запели трубы христианского воинства, наши люди испустили боевой клич, и над полем сражения раскатилось: «Сантьяго! Сантьяго!» Конница обрушилась на индейцев, которые были столь перепуганы, что сбивались в кучи и давили друг друга; случалось, что копье испанца пронзало сразу двоих-троих. Их жалкое оружие не могло нанести серьезных ран ни нашим всадникам, ни лошадям, и какой-либо опасности они для нас не представляли.

Увидев, что конница бьется успешно, генерал-капитан вернулся, слез с коня и, обнажив меч, повел на врага пехоту. Он сражался с великой отвагой и невиданным мужеством, стараясь пробиться к предводителю дикарей, и первым достиг его паланкина. Схватив вождя за руку, он начал тянуть его вниз, дабы сбросить на землю, но паланкин был слишком высок, и вцепиться крепче в руки вождя не удавалось. Тогда генерал-капитан воскликнул во весь голос: «Сантьяго!» – и призвал на помощь наших воинов. Затем случилось удивительное, и я, Педро Санчо, свидетельствую и клянусь Господом и всеми святыми, что видел это сам. Носилки великого вождя держали знатные люди той земли, и многие из них погибли сразу, а у других были отрублены кисти или руки по локоть. Но никто из тех знатных не убежал, никто не бросил своего предводителя, и те, кто лишился кисти и пальцев, продолжали держать паланкин на плечах. Убитых же тотчас заменяли другие люди, толпившиеся вокруг носилок так плотно, что было нельзя поднять меч и ударить в полную силу.