Кубок Брэдбери-2021

– Кажется, я придумал что-то другое. Я не могу её убить, понимаешь? Я должен сделать что-то с Гостем, нельзя оставить его с этой девочкой, она ещё маленькая, ничего хорошего не выйдет. Мне иногда даже кажется, что я чувствую к ней жалость, хотя это вряд ли, не помню, каково это.

В назначенный день Химик ждал гостей с самого утра и к полудню так забеспокоился, что перемыл все мензурки и расставил книги по алфавиту, лишь бы только не думать о том, что он собирается сделать.

Посетители пришли вовремя. Он по-отцовски держал девочку на руках, что-то весело шептал ей на ухо и смеялся сам. Девочка пугливо поглядывала на Гостя – ни новая обстановка, ни Химик не волновали её.

Химик решил, что ничего страшного не произойдёт. Гость заказал у него не что-то омерзительное и ужасное, а всего лишь любовь, какую женщина испытывает к мужчине. Влюбленность дарит ощущение радости и эйфории, девочка будет счастлива. Да и плохо никому не будет – Химик наконец-то уедет из лаборатории, а этот богатый человек не бросит девочку, как бы это сделал кто-то другой.

Он поставил перед ними две чашки, сам налил себе воды в такую же и сел за стол.

– Подействует к утру, – задумчиво произнёс Химик.

– Что это? – спросил Гость, вертя чашку в руках, – ничем не пахнет и без цвета. Откуда мне знать, что ты не обманываешь?

– Называй как хочешь: микстура, снадобье, экстракт, да хоть пойло. Разницы никакой. Если к утру не подействует, всегда сможешь найти меня в лаборатории, приготовлю другое.

Они допили. Девочка прижалась к стене и заснула. Клиент на руках донёс её до машины, укутал в одеяло и положил на заднее сиденье, потом вернулся обратно и бросил на стол билет.

– На завтра. Выпросил тебе отпуск на три дня. Вылет в шесть, не опаздывай.

– Ты же дал её что-то другое, я знаю, сама видела! – вскочила Садовница и поцеловала Химика в щёку, как только захлопнулась дверь.

– Собирай вещи, – радостно зашептал Химик, – я дал ему отвращение к девочке, а ей ничего, только воду налил, понимаешь? Теперь он будет работать здесь, а мы уезжаем, куда хочешь уедем, даже на Северный Полюс, только бы не оставаться здесь. Я больше не хочу оставаться в городе, мне всё надоело.

Садовница вдруг закричала и вцепилась ногтями в плечи Химика.

– Тебе ведь тоже Прошлый налил отвращение ко мне, помнишь? А что ты со мной сделал потом, помнишь?! Ты эту девочку сам убил, полгода убийство готовил и ничего не сказал мне. Ненавижу тебя, как только могу ненавижу!

Химик засмеялся, впервые за то время, когда получил проклятие. Он наконец-то что-то чувствовал. Проклятие перешло к тому мужчине.

– Теперь пусть он работает в лаборатории. Он уже убил девочку, я это чувствую. Я больше здесь не живу. Поехали отсюда, пока не поздно. Эй! Ты где? – Химик вдруг понял, что остался один.

С понедельника по воскресенье Гость работал в лаборатории на окраине Фазаньей улицы. Редкие посетители поговаривали, что он постоянно общался с какой-то девочкой, рассказывал ей сказки и укладывал спать по вечерам. Гость оборачивался на каждый дверной скрип, будто ждал кого-то, кто уже никогда не вернётся.

Den Ray

Пылесборник 2828

Эрни Уотсон был обыкновенном человеком: летал на Марс (по работе) пять дней в неделю, а выходные проводил на Венере. Ему нравился его Земной домик: одноэтажный, компактный и очень удобный.

Всем был доволен Мистер Уотсон, и лишь одно «но», перелившееся в настоящую манию, трогало его сердце: он не терпел пыли. Ни в каком виде, ни на какой поверхности.

Его миниатюрный домик – типичный для XXIX столетия, кишел всяческими роботами: универсальный уборщик – есть, кухонный шеф-повар – имеется, радиоуправляемая машина с камерой реального времени для стрижки газона – чудеснейшая вещь! – всегда готова услужить человеку.

Он понимал, что всё это – великолепие, к которому люди стремились очень давно, с самого ХХ века. Мистер Уотсон любил своё время, ровно, как и большинство землян, и с пренебрежением и недоверием относился к людям, которые грезили по прошлому: не терпел он ностальгистов, и всё тут!

Если бы кто-то сказал Эрни тогда, что именно ностальгист поможет ему решить проблему с пылью, он бы разругался с этим человеком в пух и прах, оперируя такими фразами, как «Да чтобы я, Эрни Уотсон, говорил с этими сумасшедшими?» или «Что вы себе позволяете?! Заберите свои ужасные слова обратно и думать об этом забудьте!».

Таков был Мистер Уотсон: энергичный мужчина с проседью на голове, которая говорила о том, что он окончательно возмужал в свои семьдесят лет и недалёк был самый чудесный и желанный период для любого человека – от семидесяти до ста двадцати лет.

Вопрос с пылью решаться сам собой никак не желал: Эрни столько раз, ведясь на рекламу, покупал «самые новые», «Лучшие», как гласили голограммы на улицах, пылесосы и пылесборники. Но что бы он ни делал, каких бы роботов он ни выписывал себе, результат был один: пыль каждый раз одерживала верх.