Кубок Брэдбери-2022

Таиресу Апро впервые привезли к нему на прием в прошлом месяце, она страдала от амнезии. С каждым днем воспоминания о прошлом утекали из ее памяти, она уже не различала своих сыновей, не улыбалась, увидев мужа, и каждый раз заново знакомилась с Вэ.

– Спой ей, О.

Вместе с песней птицы воспоминания врывались бурным потоком в память Таиресы. В ее глазах появлялся блеск, словно открывалась дверь туда, где спряталась ее личность с огромным жизненным опытом, событиями, людьми, мечтами, планами.

Но через неделю Таиреса снова оказывалась в кресле пациента.

И снова О ей пела.

Конечно, Вэ в своей практике использовал и медикаменты, и терапию – все является неотъемлемой частью выздоровления. Но подход к пациенту должен быть не только медицинский, но и человеческий, если Вэ может так сказать о себе, если слово «человеческий» можно употребить не как принадлежность к виду…

Вэ провел исследование и сделал вывод, что звуки, которые издает птица, положительным образом воздействуют на поврежденные участки головного мозга пациентов. Это было научно доказано пока только в его кабинете. Но все еще впереди…

– Видишь, О, – сказал Вэ, закрывая дверь за Таиресой и ее мужем, – мы можем выйти на новый виток общения видов. Нужно только доказать: мирное сосуществование человека и клеточника возможно!

Не успел Вэ дойти до стола, как в кабинет, точно ураган, ворвалась Симка.

– Мне сказали, у тебя перерыв! В моей программе будет инициатива по учреждению самого крупного центра арт-терапии для душевнобольных и всех… остальных! – заявила она с восторгом триумфатора. – Завтра я буду произносить свою речь по радио! Не хочу, чтобы ты ехал со мной: буду смущаться, но хочу, чтобы ты слушал ее в прямом эфире!

Вэ запер дверь на ключ, пока Симка, болтая о вскружившей ей голову идее, мыла персик, нарезала его тонкими ломтиками и закладывала в клетку для оголодавшей О.

– Попробуешь? – и, вновь не дожидаясь ответа, прислонила к губам Вэ ломтик персика.

Вэ не первый раз пробовал этот фрукт. Текстура кожицы необычная, бархатистая, с мелкими ворсинками, мякоть упругая, полная сладкого сока. Вэ разжевал персик и сплюнул в раковину, прополоскал рот. Вкусно. Но вкус – исключительно человеческая радость.

Симка закатила глаза.

– А вот Огонек меня понимает, да? – она коснулась пальцем клюва птицы. – А с тобой даже не поесть нормально!

– Я тоже понимаю вкус.

Вэ отошел. Он не любил, когда Симка так говорила. Прекрасно ведь знала, что он не может насладиться едой. Он понимал вкус, но понимать и разделять – вещи разные, а Вэ не мог разделить с Симкой столь базовую потребность. И от этого страдал. Совместные завтраки и ужины выглядели весьма необычно, и слово «абсурд», периодически слетающее с губ Симки, Вэ тоже терпеть не мог.

– Я хочу, чтобы ты написал в Министерство здравоохранения с просьбой создать такой центр. Для инициативы мне нужен запрос.

Вэ кивнул.

– Я думала, ты с б'oльшим воодушевлением воспримешь мою идею, – в голосе Симки послышалась обида.

– Идея замечательная! И я рад, что ты подумала об этом. Рад и благодарен.

– Рад и благодарен, – передразнила Симка и села на стол, – ну, ты обиделся на меня из-за персика? Я знаю, это больная тема для нас, а я идиотка.

Симка достала из вазочки засохшую бутоньерку со свадьбы, вдохнула несуществующий аромат.

– Мне кажется, я до сих пор помню все в мельчайших деталях. Как мы шли по набережной, как волна набросилась и всю юбку мне замочила. А нам было весело… Было так жарко, пахло соленым морем и настурцией. И я не думала ни о чем… Я только о тебе думала, Вэ.

Она умела легко ранить и так же легко умела признавать свои промахи и мириться.

Весь следующий день был расписан по минутам, для отдыха Вэ выделил себе полчаса. Настроил нужную волну. Клеточнику слушать радио – все равно что слабовидящему смотреть телевизор, но Симка должна была знать: Вэ рядом.

Речь ее была настоящей страстью, словно внутри Симки сидела птица, словно все ее слова были музыкой, пропитанной заряженными импульсами. Симка была прекрасна и честна! Вэ слышал это и очень ей гордился.

Вечером отметили успешную речь вином и цукатами из еловых шишек (Симка их просто обожала). Вэ старательно полоскал вином рот и сплевывал в раковину, а Симка старательно делала вид, что не замечает этого, и ни разу не сказала слова «абсурд».

– Хорошая у нас жизнь, правда? – спросила она, загораживая свет разгоревшейся О руками и создавая на стенах причудливые теневые узоры. На стене появилась собака, а потом Симка сложила пальцы вместе, и вместо собаки – уже рыбка. Пальцы у Симки гибкие.

– Замечательная, – ответил Вэ.

О разгорелась еще ярче, чтобы тени сделались четче.

– А в чем ее замечательность? Ты еще не самый известный врач, а я еще не Голова города. Мы еще в пути…