Кучум (Книга 1)

Что-то не давало ей покоя, заставляло вглядываться в противоположный берег и ловить каждый звук, доносившийся оттуда. Еще вчера под вечер больно кольнуло в груди и гулко ударила в виски кровь. Она поняла, что случилось что-то с Едигиром, который почти каждую ночь являлся к ней в снах, чей голос она слышала среди шумно веселящихся воинов, чья фигура угадывалась в изгибах облаков и струйках дыма.

Старая Аниба предлагала Зайле-Сузге сходить к шаману, чтобы тот изгнал из ее дум образ любимого, избавил бы ее от этого мучительного наваждения. Мучительного ли? Скорее, сладостного и желанного. Нет, отказалась Зайла-Сузге от лечения у шамана, пожелав хотя бы в мечтах беседовать и встречаться с любимым.

И сейчас у обрыва она ждала и твердо верила, что должен появиться Едигир, раненый и нуждающийся в уходе.

Только бы он остался жив, только бы остался жив,-- шептали ее губы. А то что раненый? Так она его выходит, вынянчит, отстоит.

И как бы в ответ на ее мысли с той стороны раздался едва слышный крик:

-- Эге-ге-й-й... Ой-ой...

Зайла-Сузге встрепенулась и побежала будить начальника ночной стражи Ата-Бекира, что ведал защитой городка и распоряжался всеми текущими делами в отсутствие Едигира и Бек-Булата.

Крик услышали и воины на башнях, запереговаривались меж собой:

-- Слышь, Хасан, гаркает кто-то,-- прокричал один другому.

-- Может, заплутал кто? -- тяжело зевая, ответил тот.-- Рыбаки или охотники домой просятся.

-- Ну, поорут, поорут и успокоятся. Эх-ма! Ночь-то какая теплая!

Явившийся по зову Ата-Бекир тоже не высказал особого беспокойства, постояв на ветру и вслушиваясь в голоса кричавших. У него болели, как всегда, по ночам простуженные ноги, ломило спину и вылазить из-под мягких теплых шкур никак не хотелось. Но эта ненормальная девчонка, которой втемяшилось в голову, что там кричит кто-то из ханов, способна и мертвого поднять.

-- Почему госпожа решила, что кричит раненый хан Едигир? -- почтительно обратился он к Зайле-Сузге.

-- А разве ты сам не слышишь? Или это не его голос?

-- Шайтан разберет, чей там голос... Может, и впрямь хан кричит... Но почему раненый? -- с удивлением пожал плечами Ата-Бекир, расчесывая искусанную комарами грудь.

-- Как смеешь говорить "шайтан"! -- взвилась Зайла.-- Сам шайтан старый, лежишь, храпишь, служба не знаешь! Муж вернется, обязательно пожалуюсь, пусть тебя поучит плеткой чуть.

-- Э-э-й, с бабой связываться -- потом не отмоешься,-- выругался вполголоса Ата-Бекир и пошел будить нукеров, чтобы сплавали на лодке на тот берег.

Ата-Бекиру на старости лет совсем не хотелось расставаться с доходным местом начальника стражи, когда ни один купец не минует его, не одарив мелким подарком. И все новости он узнавал первым и каждый приезжающий в городок бек здоровался с ним, а лишь потом отправлялся на поклон в ханский шатер.

Ему не нравилась эта полоумная девка не ихнего рода-племени, крутившая своим мужем, как малым дитем, никому не покорная, сидящая допоздна над водой. Но выбирать жен хану он не мог. Зато недавно подслушал, как она шепталась со старухой Анибой, нянькой мальчишки, о своих приключениях на заимке у Едигира. И при удобном случае готовился выложить все это Бек-Булату и посмотреть на хромоногого хана, что строит из себя строителя, как он это воспримет.

Дочь Ата-Бекира была замужем за сыном Соуз-хана, и он надеялся, что коль тот займет престол, то выделит родичу хорошие земли и добрый табун кобылиц и подарком не обнесет.

Год назад, когда в Кашлык приезжали длиннобородые московские послы, то Ата-Бекир внимательно прислушивался ко всем их разговорам и потом все до словечка передал свояку. А тот уже с купцами обещал сообщить в Бухару. Пусть знают, что сибирцы, кони которых столько раз топтали русскую землю, чьи сабли приводили в ужас все народы на земле, вдруг, поджавши хвост, ползут за помощью к белому царю.

Нет, есть еще в Сибири люди, которым не по душе покорность их ханов. Негоже волков московских в сибирскую овчарню пускать. Не раз говорил Ата-Бекир со стариками из улусов на Тоболе о необходимости посадить на престол другого хана. Пусть он ищет себе друзей не в Московии, а там, откуда их народ вышел. Но мало умных людей в улусах, кто понимает, куда заведут их строптивый Едигир и хромой Бек-Булат. Но их время еще придет! В то Ата-Бекир твердо верил.

Показалась лодка, возвращавшаяся с той стороны. По глубокой осадке Ата-Бекир понял, что плывут с народом, взятым оттуда. Но в темноте различить, что за люди сидели там, было невозможно. На всякий случай он сбегал в свою землянку и торопливо натянул на себя панцирь, опоясался саблей, приладил на голову шлем. Начальник стражи должен выглядеть соответствующим образом. Может, и впрямь кто из ханов пожаловал.

Первым по земляным ступеням торопливо взбежал Рябой Hyp, и следом два нукера вели, бережно поддерживая, мучительно морщившегося Едигира. К нему тут же бросилась Зайла, но, не доходя несколько шагов, смущенно остановилась, боясь выдать волнение перед воинами.