Куда идём?

Мы хотели бы от Германии проведения в нашем вопросе государственной политики вместо манипулирования проектными рычагами; открытости и ясности этой политики и для российских немцев, и для власти в России; и независимости государственной политики от итогов очередных выборов.

Нам хотелось бы от Германии политических инициатив перед Россией в нашей проблеме — это еще необходимо. Нам хотелось бы увидеть опять с германской стороны активный государственный интерес к нашей проблеме на всех уровнях — вместо интереса посредников, теряющих материальные стимулы своей деятельности.

Мы хотели бы от нее еще некоторого терпения к частым сменам российских министров.

Мы хотели бы, чтобы к сегодняшнему движению российских немцев в лице их Федеральной НКА отношение было как к национальному

движению, и отношение к коммерческим структурам только как к коммерческим, а не национальным, и чтобы сегодня через десять лет нашего "сотрудничества", наши германские коллеги уже могли бы отличить одно от другого.

Мы полагаем, что российских немцев за всю их российскую историю, особенно за последние 60 лет, настолько разъединили территориально, что сегодня нет необходимости разъединять еще и их движение, раскалывая их Федеральную НКА и поддерживая ее противников.

Мы хотели бы надеяться, что и германская сторона, наконец, увидит, что сегодня в движении российских немцев после создания ФНКА нет больше различных организаций, которые "все равны". Что нет больше и "двух сторон", "двух крыльев" в движении. Нет больше "двух подходов" к проблеме и нет больше "внутренней конфронтации". Объединяя на местном и региональном уровнях практически все общественные организации российских немцев, которые все вместе и создали ФНКА, эта ФНКА выражает их консолидированное мнение. А противостоят ей подрядно-коммерческие структуры с собственными интересами только к средствам, выделяемым под проблему. И эти структуры — не направление, не сторона, не крыло, а в лучшем случае перья в хвосте движения, которые топорщатся и хотят стать головой, а главное — клювом этого движения…

Мы полагаем также, что верность данному слову — когда-то наиболее яркая особенность немецкого характера ("Ein Mann — ein Wort"), должна бы и сегодня соблюдаться не только российскими немцами, но и их германскими партнерами. То есть чтобы принятые законы (в том числе об устранении последствий войны), подписанные протоколы, достигнутые договоренности не забывались и не переиначивались в зависимости от тех или иных соображений.

Мы убеждены в том, что многие проблемы в отношениях можно предупредить и исправить, если регулярно встречаться и обсуждать накопившиеся вопросы. Причем обсуждать не для того, чтобы спустить пар и вызвать ложные надежды, а чтобы решать эти вопросы, совместно находя наиболее эффективные пути.

Как видим, сам перечень наших пожеланий к германской стороне свидетельствует о том, на какой уровень опущена ее государственная политика в проблеме российских немцев, во что эта политика превращена и какие результаты она дает. Дело самой германской стороны определить, кто так трансформировал высокие цели, добрые намерения и стремление государства исправить в отношении российских немцев трагические последствия последней войны. Наша же задача — помочь германской стороне понять, что на самом деле происходит (при игнорировании встреч — хотя бы через публикации), чтобы она могла, наконец, исправить вышедшую из-под управления ситуацию.

* * *

Итак, к каким выводам мы пришли, пытаясь проследить, куда влечет нас рок событий?

Одинаково не приемля христианский грех пессимизма и розовые очки оптимизма, будем до конца следовать своей задаче: искать наш путь к цели в реальности.

Можно, видимо, сказать, — через 250 лет нашей истории — что будущее у нас как народа в России все же возможно. Сама многонациональная Россия, сохраняющая веками свои народы, тому лучшее подтверждение.

Мы можем еще раз сказать, что вне России у нас как народа будущего нет. Она нам жизненно нужна. И мы остаемся нужны ей.

Мы можем также считать, что решить нашу проблему России и можно, и необходимо, и выгодно

. Потому что наша национальная проблема является для России проблемой в первую очередь экономической.

Мы вполне можем считать, что невосстановление автономии российских немцев в 1957, 1965 и 1989 гг. связано именно с их большой ролью в экономике ряда регионов страны: их боялись потерять как нужную рабочую силу.

Отсюда можно утверждать, что эгоистические интересы регионов в нашем вопросе с тех пор, как разрешен выезд, полностью противоречат интересам государства, ибо вызвали массовую эмиграцию российских немцев, т. е. потерю этой нужной "рабочей силы" и для регионов, и для государства вообще.