Можно ли аналогичную философско-дискурсивную работу проделать в России? К сожалению, подобная проблема у нас пока даже не поставлена — предлагаемый текст является едва ли не первой попыткой в этом направлении. У нас до сих пор условные реформаторы и традиционалисты, либералы и консерваторы, западники и самобытники, правые и левые так и не смогли (и редко пытались) хотя бы относительно договориться. В первую очередь это происходит потому, что в российском контексте не установлен точный диагноз нашей «болезни», т. е. не выявлены ни сам
Одна из главных проблем русского исторического неустройства — это крайне болезненные отношения здесь консерватизма («
Логично предположить, что лекарством от многих отечественных болезней мог бы стать поиск возможностей (интеллектуальных, а затем и практических) гармоничного сочетания консерватизма и реформаторства. На мой взгляд, методологическим подспорьем в разрешении дилеммы «традиционный консерватизм или западническое реформаторство?» могла бы стать гениальная формула русского философа И. В. Киреевского. Формула, исходящая из бессмысленности рассуждений на тему, какая из двух тенденций — «самобытническая» или «западническая» — более полезна и имеет больше шансов на реализацию в России.
«Сколько бы мы ни желали возвращения Русского или введения Западного быта, — писал Киреевский в знаменитом „Ответе Хомякову“ (1839), — но ни того, ни другого исключительно ожидать не можем, а поневоле должны предполагать что-то третье, долженствующее возникнуть из взаимной борьбы двух враждующих начал. Следовательно, и этот вид вопроса — который из двух элементов исключительно полезен теперь? — также предложен неправильно. Не в том дело: который из двух? но в том: какое оба они должны получить направление, чтобы действовать благодетельно? Чего от взаимного их действия должны мы надеяться, или чего бояться?»[179]
.Проблема, таким образом, состоит в том, что «самобытничество» и «западничество» являются равноположенными и неустранимыми (имманентными) элементами, конституирующими судьбу России. Конечно, аналогичные элементы существуют и в любом другом культурном сообществе. Беда же, неустройство и смута приходят в Россию тогда, когда вместо позитивного синтеза двух начал происходит синтез негативный. А он неизбежен, когда во взаимодействие вступают не продуктивные элементы культуры, не рафинированные варианты «традиционного» и «инновационного», а варианты деградировавшие и опошленные.
Иначе говоря, проблема неустроенности России (самонепонимания, ненайденности себя ни в себе собой, ни в окружающем мире) состоит, по-видимому, в том, что очень часто в ней взаимодействуют не традиция и новация, а их интеллектуально опошленные суррогаты. «Традиция» в этом случае — не подлинная, а предельно обструганная и, следовательно, обессмысленная Россия, искусственно сконструированная мифологическая «архаика». А «новация», в свою очередь, оказывается не живительной реформой, а скорее радикальным неприятием мифологической архаики и попыткой силой заменить ее новым мифом «модерна». Подобный «негативный синтез» ведет к беспощадному разгрому традиции, а не к ее конструктивной модернизации.
Плодотворную идею о конкретных механизмах порождения этой идейной конфронтации в русской политической культуре высказал в ряде работ межвоенного периода (и, прежде всего, в знаменитом цикле «Мыслей о России») русский мыслитель-эмигрант Ф. А. Степун. Главной причиной подобных коллизий Степун считал перерождение общественных «идей в классовые идеологии».