Куда ведут дороги (сборник)

Солнце, из зенита переместившееся ближе к горизонту, уже едва согревало мне лицо, легкий ветерок слегка шевелил листьями, в кружении летевшими с деревьев на пожухлую, тронутую первыми заморозками траву, а поезд, которого я ожидал, должен был прибыть на этот полустанок ночью и, остановившись на две минуты, двинуться дальше. Так что до прихода его еще надо было ждать и ждать.

Ждать нужно было в помещении полустанка, включавшем в себя каморку кассира с зарешеченным оконцем, комнатку начальника и крохотный зал ожидания, в котором томилось несколько человек – ехавшие на базар сельские жители, обремененные бидонами, корзинками и плетушкой с гусаком, который высовывал из нее длинную шею, шипел и все норовил ущипнуть за ногу свою хозяйку. Кроме селян, в уголке с небольшой корзинкой примостился сельский батюшка – старичок в теплой рясе, с наперсным крестом на цепочке, в круглой бархатной шапке с меховой оторочкой. Видно, эту рясу, провисевшую все лето в шкафу, он надел впервые, так как от нее изрядно попахивало нафталином. Священник был стар, и седые пряди волос, выбивавшиеся из-под шапки, и борода отдавали в желтизну.

Вечерело, и солнце, заходившее за лес, бросало косые лучи на вспыхнувшую золотом и багрянцем листву деревьев. Подувший из-за леса вечерний ветерок понес неведомо куда множество серебристых осенних паутинок.

Я опять зашел в ожидальню и сел рядом с батюшкой, который, сняв шапку и расстегнув рясу, копался в своей корзине.

– Пора бы уже закусить, не желаете? – обратился он ко мне. – Ох уж эта матушка, припасла мне еды, как на Маланьину свадьбу.

Он вывернул на расстеленную салфетку жареную курицу, крутые яйца, пироги, хлеб и бутыль с клюквенным квасом.

– Экая благодать, – сказал я, – и отказываться просто грех.

Мы познакомились. Батюшку звали отец Никодим. Прочитав молитву перед ужином, он благословил трапезу, и мы приступили.

За трапезой батюшка рассказал, что едет в областной город к Владыке хлопотать о пособии на ремонт храма. С перрона в дверь пролез кудлатый, весь в приставших репейниках, пес. Помахивая хвостом, он стал обходить пассажиров, смотря на них просящими глазами. Батюшка предложил ему кусок пирога.

– Блажен иже и скоти милуяй, – сказал, улыбаясь, он, бросая попрошайке еще и куриные косточки.

За решетчатым окном завозилась кассирша, хлопнула, открывая в окошечке дверцу. И ожидающие поднялись с лавок и встали в очередь за билетами. Высунувшийся из своей комнаты с заспанным лицом начальник шуганул приблудного пса и вышел на перрон, по которому ходили одни озабоченные вороны, как будто они тоже ожидали поезда. Получив билеты, все успокоились и опять уселись на лавки. Я достал транзисторный приемник и стал слушать последние известия радиостанции, у которой музыкальная заставка похожа на переполох в деревенском курятнике. И первое сообщение было о потерпевшем катастрофу где-то под Тулой пассажирском самолете.

– Место катастрофы представляет ужасающее зрелище, – говорил диктор, – среди обломков громадного лайнера фрагменты человеческих тел, их вещи и запах гари. Погибли все сто сорок находившихся на борту пассажиров и экипаж самолета.

Услышав это сообщение, отец Никодим перекрестился и поник головой. Сидевшая рядом старуха, посмотрев на него, сказала:

– Наверное, Бог наказал по грехам их, вот и убились. Господи, наверное, страшно было падать с такой высоты.

– Нет, – повернулся к ней батюшка, – вспомни-ка, в Евангелии написано, что когда Силоамская башня упала и задавила восемнадцать человек, многие в Иерусалиме тоже, как и ты, матушка, говорили, что Бог наказал погибших за грехи. Но Христос сказал им: Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете.

Батюшка взволновался. Он уже обращался ко всем сидящем в зале: «Братья и сестры, вот мы ныне услыхали горестную весть о гибели наших соотечественников. И вот эта женщина, что сидит подле меня, сразу осудила погибших и сделала вывод, что погибли они за грехи свои. Но уверяю вас, по слову Христову, что были они не грешнее нас с вами. Если взять к примеру: каждый человек – как малый островок, и все люди составляют как бы единый архипелаг – единую нацию. Но и каждый человек есть носитель своего греха, и тогда грехи всех сливаются в один великий грех, который своей тяжестью ложится на всю нацию, на все государство, и от этой немыслимой тяжести нация начинает уходить в небытие.

Господь Иисус Христос еще две тысячи лет тому назад призывал: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное.