Куда жить

B.Л., не знаю, дойдет ли до вас мое послание… Позвольте вкратце рассказать о своей жизни, начиная уже со взрослой. Мне 32 года, работаю в гостинице. Восемь лет прожила с человеком при чудовищной несовместимости. Все мои благие намерения разбивались о стену, как будто я говорила на языке, который нельзя выучить. Годы морального убийства, унижение, пьянство, мордобой…

После развода в ошалении понеслась в пьянство и разгул, гибла три года…

Остановилась. Толчком послужил… Чтобы вы думали? Альбом Сандро Боттичелли, случайно ко мне попавший.

Конечно, я и раньше знала, что есть художники, но это было как бы вне меня, некасаемо. И переворот готовился: если б я не мучилась своим превращением из человека в скотину, то хоть ангела, хоть черта подсунь — ничего бы не изменилось. Флорентийский мастер стал той каплей, которой иные чаши дожидаются до гробовой доски.

Неземные лица дев, похожие на самого творца… Он и сейчас на меня смотрит со стены иконным гордо-прощающим взглядом…

Я открыла свои глупые глаза и увидела, что жить так дальше нельзя, ни одной минуты. От самоубийства удержали только дети.

Сознание: я — прах, я — тлен, я — ноль, я убийца своей жизни, единственной, невозвратной жизни, я — грязь, я — мусор.

Рядом — никого…

Пришлось призвать в спасатели Шекспира, Толстого, Хвхмингуэя, эпоху Возрождения…

«Великие мира сего, прекрасные мира сего — возьмите меня в союз, я с прошлым своим расстаюсь..» Выучила кое-как, при отсутствии всяких способностей и пособий, пять аккордов на гитаре, чтобы подбирать, исключительно только себе, своего любимого Окуджаву и романсы.

Искусство — великий лекарь…

Когда в моих авгиевых конюшнях стало возможно хоть как-то передвигаться, я с трудом выпрямилась и посмотрела вокруг. Невежество, хамство, убожество, духовная глухота и слепота всех рангов и калибров…

Пришлось полностью менять мнение о себе сослуживцев! задачка далеко не из легких.

Решили, что я взбесилась. Косые взгляды, кручение пальцем у виска… Безотказная медуза вдруг стала превращаться в нечто имеющее твердый хребет.

Учила стихи для четкости речи, поставила за правило в любой ситуации высказывать свое мнение, если твердо знала, что я права. Теперь достаточно взгляда, чтобы поставить кого надо на место.

Говорили: слишком умная стала; теперь уже ничего не говорят. Особенно раздражает в людях жлобство в сочетании с меркантильностью. На работе то и дело приходится видеть, как кто-то жрет, курит и тут же, захлебываясь, моет кому-то кости — так бы и шарахнула пепельницей по башке!

Но чаще все-таки пребываю в каком-то оголтелом состоянии счастья — что я живу, что растут дети, что есть книги, музыка, живопись. Конечно, во время духовной перестройки круг моего общения сузился, я оказалась в гостиничной компании в единственном экземпляре. Но у меня Другая Компания!..

Я счастлива и об одном молюсь у картин любимого Сандро: чтобы побольше душ вышло на свет, ибо груз понимания Любви и Красоты легче и лучше слепого блуждания среди себе подобных…

Мария