Кудеяр

У Костомарова было теперь все: прочное положение, успех, литературная слава, признание в авторитетных научных кругах, лестная и вполне справедливая репутация смелого, оригинального исследователя. Но Костомарова все это почти не занимало — истинно важным для него было лишь одно: работа мысли, упрямо пробивающейся к истине. Чутко вслушиваясь в шумы далеких эпох, он по-новому увидел историю образования Московского государства. И тут он оказался равно далек и от славянофилов, и от Сергея Соловьева: от мистического преклонения перед народом и от одностороннего увлечения идеей государственности. Свои взгляды он излагал в печати, чем навлек на себя неудовольствие многих коллег и сильных мира сего. После каждой его лекции в университетской аудитории ему устраивали овацию… Но тучи над головой слишком независимого профессора сгущались.

Его официальное положение еще более ухудшилось, когда он принялся разрабатывать другую, любимую с юных лет тему: о самостоятельном значении малороссийской народности. Тут против Костомарова объединились польские и великорусские писатели; властям тем более не понравились идеи, развиваемые Костомаровым. Нужен был лишь повод, чтобы отстранить его от преподавательской деятельности. Воспользовались ситуацией, связанной с так называемым вольным университетом. В 1861 г. в связи со студенческими волнениями был закрыт С.-Петербургский университет, и Костомаров с другими учеными стал читать открытые лекции в помещении городской думы. Власти с неодобрительной настороженностью следили за этой новацией. И когда профессор П.В.Павлов в статье "Тысячелетие России", читанной им на литературном вечере, допустил вольномыслие, его выслали из столицы. В знак протеста студенты и распорядители лекций решили закрыть вольный университет. Костомаров, сам переживший некогда трагедию, подобную павловской, явил нежданную и странную душевную слепоту. Вместо того чтобы присоединиться к протесту коллег, он пришел на очередную лекцию и был освистан аудиторией. Ему казалось, что он явил стойкость посреди всеобщей растерянности, но общественное мнение расценило его поступок как соглашательство. Ему пришлось выйти из состава с. — петербургской профессуры.

Вернуться к преподавательской деятельности Костомарову не удалось. Министерство просвещения, и так едва терпевшее слишком самостоятельного и популярного профессора, воспользовалось охлаждением к Костомарову прогрессивной части общества и перекрыло ему все пути к преподаванию.

Со временем печальная история забудется, Костомарова станут приглашать Киевский и Харьковский университеты, но он должен будет отвечать отказом. "Министр… объявляет мне, — писал Костомаров, — что он не утвердит меня ни в один университет и что если я хожу по Петербургу и цел, и невредим, то за это следует благодарить Господа Бога"[4]. Конечно, Костомарову было горько, он обладал мощным даром непосредственного влияния на аудиторию и ценил в себе этот дар. Для самовыражения теперь осталось лишь письменное слово, которым Костомаров прекрасно владел. Этот период его жизни ознаменован глубокими научными исследованиями: в 1863 г. была опубликована монография "Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. Новгород — Псков — Вятка", в 1869 г. — "Последние годы Речи Посполитой", в 1870 г. — "Начало единодержавия в Древней Руси".

Стремясь донести до широкого читателя результаты своих исследований, Костомаров начал издавать с 1873 г. "Русскую историю в жизнеописаниях ее главнейших деятелей" — эту поистине русскую историческую энциклопедию. Будучи членом Археографической комиссии, выпустил 12 томов "Актов, относящихся к истории Южной и Западной России…".

Позже, особенно после перенесенной тяжелой болезни и сильного ослабления зрения, стиль Костомарова как-то подсушился, из-под его пера уже не выходят те великолепные характеристики и сочные образы, что придавали такой блеск его исследованиям и много способствовали популяризации исторической науки. Он сохранил в нетронутости лишь удивительную трудоспособность и не откладывал пера вплоть до того часа, когда мучительная болезнь превратила его жизнь в затянувшуюся агонию.

В этот печальный период его жизни ему было дано запоздалое счастье соединиться с женщиной, которую он любил и называл невестой еще до своей ссылки в 1847 г. Тогда она стала женой другого, теперь, овдовев, пришла к тому, кто ждал ее без малого тридцать лет.

Николай Иванович Костомаров, замечательный ученый, талантливый исследователь, блестящий популяризатор, скончался в 1885 г. Его похоронили на Волковом кладбище в Петербурге.