Кудель кровавого льна

Элизабет же не хотела покидать столь соблазнительное место с пустым желудком, поэтому позволила себе немного раскошелиться на здешние деликатесы. А потом можно и в баню, в последний-то раз перед отплытием в империю.

* * *

Ночной порт с высоты птичьего полёта мерцал яркими точками бортовых корабельных фонарей, чадил дымом жаровен и труб и изредка, на доли секунды, освещался мощным кристальным прожектором старого и дряхлого Зубчатого маяка, выстроенного на вершине одноимённой скалы, вырастающей седой грядой из морской пучины за северо-восточным волнорезом. Инга’Иниэль уже давно впал в сладкую дрёму и досматривал третий сон, но жизнь в едва ли не самом главном порту Содружества не останавливалась ни на час. По причалам, пристаням, складам, пакгаузам и амбарам сновали разнорабочие, единороги-тяжеловесы, сивилозавры и крутороги, навьюченные разными грузами, тарахтели самоходные экипажи и грузовые автомобили, неустанно скрипели и трещали двигающиеся по рельсам многотонные краны, строем маршировали солдаты, орали неприличные песни пьяные матросы, которых тащили на борт выпившие с ними за компанию юнги. Было не продохнуть от богатого букета самых различных запахов, витающих в прохладном ночном воздухе порта, — от приторного аромата нежного белого шоколада до тошнотворной вони забродившей воловьей мочи и прогорклого рыбьего жира. Шай’Зу, непривыкшую к таким суровым реалиям жизни вне Зачарованных Пущ, уже тошнило в третий раз, она вынуждена была держаться поближе к шканцам, где зловоние более-менее перебивалось цитрусовым парфюмом Сьялтиса. Элизабет передвигалась с ароматизированной повязкой на пол-лица, а Аврора… Аврора даже и не чувствовала клубившуюся в порту вонь: в родной Усоньке она дышала этой специфической палитрой денно и нощно и настолько свыклась с ней, что после побега из горящего и захлёбывающегося кровью города долго не могла свыкнуться со свежим, распирающим до боли грудь лесным воздухом.

Нашёлся и многострадальный рулевой «Чёрного олеандра», как и ожидалось, совершенно недееспособный из-за слишком высокого уровня второсортного алкоголя в крови, а посему капитан Сьялтис лично встал за штурвал. После того, как лично располосовал кожу на спине рулевого витым кнутом и запер в порожнем отсеке трюма до утра.

Полный штиль пророчил неудачную ночь для выхода в море, однако отдельные парусные почтовые клиперы и каботажные судёнышки всё же умудрялись сниматься с якоря, во многом благодаря корабельным шаманам, зазывающим фордевинд. На полноценных чародеев хватало средств только у принадлежащих Содружеству военных судов и особо богатых негоциантов. Элизабет и сама когда-то плавала по Коралловому морю на барке одного толстосума по имени Долгоносик и занималась тем, что создавала попутный ветер и отгоняла смерчи, молнии и цунами во время бурь. Та ещё поездочка оказалась.

Торговый караван, состоящий из трёх разношёрстных купеческих судов и двух лёгких крейсеров, вовсю готовился к отплытию в Трикрестию. Заканчивались последние приготовления, по скользким и мокрым сходням вереницами перемещались матросы и юнги, из рук в руки передающие сундуки, туески, вьюки, деревянные ящики и герметичные камеры и перебрасывающие их на борт, где груз уже сортировали по трюмам под пристальным надзором их владетеля.

Элизабет на время плавания возложила на себя обязанности судового чародея, потому что, по словам Сьялтиса, прежний кудесник погиб с месяц назад во время нападения мерфолкских корсаров. Официально эльфийка сделала это добровольно и с большой ретивостью, на деле же капитану пришлось долго уговаривать упёртую дамочку послужить на благо ему и его команде. Элизабет великодушно согласилась, взамен потребовала переселить её и Аврору с Шай’Зу прямиком в капитанскую каюту, подальше от провонявших мочой, потом и дешёвым ромом кубриков шумных и нечистоплотных матросов и их хищных взглядов, направленных в основном на хрупкую и с виду беззащитную Аврору. Беспокоясь за свою адептку и её девичью невинность, Элизабет наказала той ни под каким предлогом не приближаться к морякам и солдатам и вообще не отходить от неё и Шай’Зу дальше, чем на пяток шагов. Но Аврору предупреждать и не надо было. После встречи с лесным маньяком она слишком хорошо узнавала эти неоднозначные взгляды, жесты и психические эманации и не спутала бы их ни с одними другими.

— Вот я и снова на этом многострадальном судёнышке, — недовольно ворчал Сьялтис, расхаживая по верхней палубе и трогая руками абсолютно всё, что находилось в поле досягаемости. — Чёрт знает что сделал с этим красавцем Адмиралтейский Круг… Музейный экспонат, а не боевая единица. В последний раз я стоял за штурвалом парусника полвека назад. Я и названия всех парусов не помню, а уж про реи и говорить не нужно… Надо было бы взять из штаба компоновочную схему пароходофрегата. Эй, Огнебород! Ну-ка, беги в штаб, захвати компоновочную схему этого малыша!