Кудель кровавого льна

— Справишься, — серокожка украдкой подмигнула Виолетте и улыбнулась. — Справишься, крошка.

* * *

Первый труп мерфолка колонна увидела близ берегов родного Авроре Камнекняжества: торговые барки намеревались зайти в порт владений князя Фаеграма, чтобы пополнить запасы пресной воды и провизии. Тело совсем юного мальчика-мерфолка колыхалось на чёрных волнах Кораллового моря лицом кверху. Червонная чешуя на его змеином хвосте полыхала жгучими отблесками заходящего за горизонт солнца, а переливчатые перья на предплечьях и висках трепыхались на слабом ветру. Причиной смерти малька послужили две стрелы — одна торчащая из левого вытекшего глаза, другая из шеи. Труп был совсем свежий и ещё не успел послужить кормом для рыб, хотя лицо и впалую грудь успели пощипать чайки.

Близ сильно вдающегося в море песчаного мыса колонна наткнулась на десятки мёртвых мерфолков — наг, тритонов, мальков и сирен. Золотистый берег был усеян изувеченными и выпотрошенными телами змееногих, их разорванными внутренностями, перевёрнутыми лодчонками, брошенными рыболовными сетями, неводами и острогами. У многих морских жителей были отрезаны головы и хвосты, а насытившийся алой кровью песок блистал крошечными багряными чешуйками. Местность кишела крикливыми чайками и крачками, толпами самых разных крабов, слетевшимися и сбежавшимися на падаль, нестерпимо воняло омерзительным трупным ядом и сладковатой мерфолкской кровью.

Аврора, привлечённая кошмарной панорамой, перестала следить за парусами, и вскоре зачарованный ветер ослаб настолько, что едва ощущался в парусах. Отбившийся от колонны «Чёрный олеандр», лениво вращая гребными колёсами, проплывал акваторию, некогда принадлежащую уничтоженной пиратами Усоньке. Многие матросы и солдаты бросили посты и, сгрудившись на верхней палубе и повиснув на вантах, рассматривали место кровавой бойни, изредка переговаривались и, заметив что-либо особо интересное, присвистывали и тыкали пальцами. Сьялтис запретил вылавливать трупы и уж тем более высаживаться на косу в поисках живых, вместо этого налёг на рулевое колесо и стал уводить фрегат куда подальше. Живых искать было бесполезно.

Вскоре «Чёрный олеандр» наткнулся на нечто, что заставило Аврору едва не лишиться чувств.

Недалеко от бухты, где до сих пор не остыли спалённые останки печально известной Усоньки, на воде плавала странная, сколоченная из сосновых брёвен сфера, утыканная железными кольями с насаженными на них мёртвыми мерфолками. К их расколотым головам, порезанным грудям и вспоротым животам гвоздями были прибиты дощечки с едва читаемыми в сумраке фразами «Это за Усоньку!», «Сдохните, подводные мясники!» и «Собачья смерть мерфолкским мразям!». Солёная вода вокруг сферы была густой, как желе, и чёрной от маслянистой крови, билась и пенилась о сосновые брёвна и доски и несла её дальше в море.

— В который раз убеждаюсь, что люди донельзя жестокие и мстительные создания, — процедил сквозь зубы Сьялтис, огибая смердящий, залепленный ненасытными чайками деревянный поплавок, ставший местом казни по меньшей мере двух десятков змеехвостых.

— Как по мне, местью тут даже и не пахнет, — ставший одесную Иезекииль с удовольствием вдохнул жуткий сладко-приторный смрад и чуть заметно улыбнулся.

— Аврора, тебе лучше уйти, — Элизабет взяла свою ученицу за локоть и повела её в ют.

— Они убили их… — шептала слабо сопротивляющаяся девочка, разглядывая пляшущий на пенистых бурунах моргенштерн. — А посмотри, сколько там, на берегу тел… Уму непостижимо. Дети, женщины… У них отрублены головы и хвосты, смотри, смотри, сколько крови и чешуи на песке… О боги. И кто после этого мясник?

— Идём-идём, незачем тебе смотреть на это.

Аврора с большой неохотой повиновалась. Позволила себе побороть рвущуюся наружу ненависть, заткнуть её поглубже в глотку и смолкнуть. Но ровно до тех пор, пока не оказалась в капитанских покоях.

— Аврора, пойми…

— Понять?! — серебряный колокольчик зазвенел как при пожарной тревоге. — Понять, чтобы оправдать?! Чтобы простить?! Не бывать этому! Мои родичи убили вовсе не пиратов, что своими мечам и огнём разграбили и спалили Усоньку, а обычных, мирных жителей подводных городов, таких же, как я, как моя матушка или братья с сёстрами! Тех, кто просто хотел жить ради себя и своих близких! Уничтожили, вырезали, прикончили! Кому они мстили?! И мстили ли? Нет! Они прикончили мерфолков, но не из-за мести, а из-за холодного расчёта, подло прикрываемого местью! Ты что, ослепла, не видишь, что они отрубили выловленным трупам хвосты и головы на сувениры и деликатесы! Не щадили ни детей, ни женщин, ни стариков, всех прикончили, да ещё и вдобавок прикололи их бездыханные тела к этой уродской мине и пустили в свободное плаванье в назидание остальным змеехвостым! Это ли справедливость?! Благородные побуждения? Жестокость, жажда наживы и идиотизм — вот, что объединяет нас с корсарами, а ещё лицемерие и циничность! Мы осуждаем безжалостных пиратов и при это сами купаемся в крови невинных!..