Кукловод: Реквием по Потрошителю (СИ)

Этот день не должен был отличаться от тысячи других за время работы в ненавистной полиции. Мадара никогда не жалел о своем выборе уйти из службы безопасности следом за братом, как бы его не отговаривал Хаширама, единственный человек, способный выдержать Учиху, кроме него самого. Но в полиции он ощущал себя так, словно сидел на стуле не по своему размеру: ноги то и дело слишком упирались в пол, а подлокотники жали. Изменилась ли его жизнь? Едва ли, за 5 лет он построил карьеру детектива и на новом поприще, пускай и не совсем честью и добропорядочностью. Если кого все и устраивало то это Идзуну, тот беспечно как обычно пригретый за пазухой у брата нисколько не изменил образу жизни.

И сейчас, пока Мадара договаривался с местным якудза, который передал им в подарочек давно разыскиваемого наемного убийцу за своеобразную тишину и покой в их сторону, Идзуна переминался с пятки на носок, выкуривая ментоловую сигарету на подземной парковке. Пустой, без единой машины, и эхо шагов разносилось, как в пещере.

Трое мужчин от ботинок до кожаных перчаток во всем черном с приветливыми улыбками, но глазами как у пираний. Один из них, подойдя ближе всех, приветственно склонил голову на бок.

— Идзуна! Старый, добрый страж порядка! — центральный мужчина в черной медицинской маске по кличке «пластический хирург» по-панибратски постучал Учиху по плечу и, приобняв, направил в сторону лифта. — Пришел снова за побором?

— Ну что ты такое говоришь, я здесь с братом, у него тут дела, а я, так, решил заскочить, узнать, как все прошло, вдруг вы хотите продлить нашу сделку.

— Ага, как все прошло? Ну, так. Видишь ли, мы так много в тебя вкладывали, пытаясь обойти Мадару с его «рамками дозволенного», что забыли, что «дешево и сердито» всегда оказывается хуже дорогого, качественного и лимитированного?

— О чем это ты?

— Мы платили тебе за наш покой, а что получили в обмен: позавчера моего человека арестовали за хранение оружия и наркотиков.

— Я же не всесилен! — воскликнул Идзуна в оправдание, взглянув на партнера с непониманием. — Я закрывал глаза на наркотики на своей территории, но я не ручаюсь за весь город!

— А берешь как за весь, — холодные мелкие глазенки пластического хирурга сжались в щелки.

Двери лифта открылись, откуда вышел Мадара с другими двумя представителями подпольного мира. Увидев известного мясника Токио, Учиха-старший замедлил шаг, но сопровождение подтолкнуло вперед, не оставляя выбора. Запах паленного Мадара чуял всегда в отличие от Идзуны, который распинался объяснениями, не понимая, что они нахрен никому уже не нужны.

— Что здесь происходит? — Мадара прошипел змеей, вырвав плечо из цепких пальцев охраны.

— Мадара-сан, вы в курсе, что ваш младший братишка отнимал ваш хлеб все эти полгода?

— Что за чушь? — возмущенный оскорблением Мадара смерил хирурга самым надменным взглядом, припасённым в личной коллекции. Вот только стушевавшийся Идзуна говорил об обратном.

— Он пообещал нам золотые горы, если мы будем платить ему, а не вам, а в итоге мой босс получил разбитое корыто.

— Я только сейчас говорил с твоим боссом…

— И что? К вам у него претензий нет, а вот к нему… — с интригующей паузой пластический хирург обошел вокруг младшего Учиху, присматриваясь с претенциозностью снобистского покупателя. — Нашему клану нанесли оскорбление, мы не можем простить ложь, так что я заберу лживый солящий золотую рыбку язык вашего брата.

— Что за чушь! — вспыхнул Идзуна, развернувшись уже было, чтобы уйти, но двое других мужчин перехватили, сбив с ног, опустив на колени.

Мадара с бледнотой наступающей смерти наблюдал, как хирург, нарочито медленно расстёгивая пиджак, достает большие плоскогубцы, какими обычно перегрызают медные провода.

— Нет! — хриплым шепотом взмолился Мадара, ринувшись вперед, но стоящая охрана, скрутила детектива, опустив на колени так, чтобы он не смел шелохнуться, но с прекрасным обзором на представление из первого ряда.

— Ты не сделаешь этого! Ты не убьешь полицейского! Это же скандал! Тебя выгонят из семьи! — брюзжа слюной и сотрясаясь всем телом, Идзуна истерично рассмеялся, «хирург» навис на пациентом, высматривая удобную позицию для операции.

— Черт, язык тебе будет сложно отрезать. Тогда давай так, назови мне три любых органа, какие ты знаешь на букву «п».

— Что? — завизжал Идзуна, замотав головой. Он попытался вырваться, но амбалы придавливали его к земле.

— Молчи! Идзуна, заткнись! — закричал во всю глотку Мадара. Идзуна не знал, почему хирург получил свое прозвище. Чистильщик, убивающий клиентов способом удаления органов. Без анестезии. На живую.

— П-почки. — трясущимися губами заставил выдавить из себя Учиха-младший.

— Еще, — распевая и клацая плоскогубцами, Хирург продолжал огибать место операции.

— Печень?

— И?

— Две почки разве не считаются как два органа?

— Нет-нет, почки мы засчитали как один.

— Поджелудочная железа?