Кукловоды. Дверь в Лето

И он полез дальше через маленькое тело, не оставив мне ни малейшего шанса прицелиться и выстрелить, хотя у меня руки так и чесались. Мэри, у которой пистолет никогда не дремал в кобуре, вопреки обыкновению, не выхватила оружие. Она вдруг прижалась ко мне и неровно задышала, словно давилась слезами. Старик остановился и терпеливо спросил:

– Ты идешь, Мэри?

Она судорожно вздохнула и сказала сдавленным голосом:

– Пойдем назад! Я не могу здесь!

– Мэри права, – сказал я. – Это работа не для троих агентов, а для целой научной группы со специальным оборудованием.

Старик не обратил на меня никакого внимания.

– Мэри, это нужно сделать, ты же знаешь. Кроме тебя, некому.

– Да почему же именно она? – разозлился я.

Он снова пропустил мои слова мимо ушей.

– Мэри?

Каким-то образом ей удалось с собой справиться. Дыхание стало ровным, лицо разгладилось, и она с невозмутимостью королевы, всходящей на эшафот, поползла дальше, прямо через тело маленького «эльфа» и завладевшего им слизняка. Я двинулся следом, стараясь не задеть тело, хотя пистолет в руке здорово мешал.

В конце концов мы добрались до большого помещения, которое, по всей вероятности, служило командным отсеком, – мертвых «эльфов» там было больше, чем в других местах корабля, хотя я не увидел ничего (на мой взгляд) похожего на приборы или машины. Вогнутые стены светились ярче, чем в туннеле, а пол был покрыт какими-то наростами – на мой взгляд, столь же бессмысленными и бессистемными, как извилины в коре головного мозга. Меня снова тревожно уколола мысль (совершенно неверная, как я позднее убедился), что сам корабль – это большой живой организм.

Старик не уделил камере ни малейшего внимания, он тут же пополз в следующий багрово пылающий туннель. Мы ползли по его изгибам, пока туннель не расширился футов до десяти, – даже встать уже можно было. Но это не самое главное: стены стали прозрачными.

За прозрачными панелями по обеим сторонам плавали, вертелись, извивались в какой-то жидкости тысячи и тысячи слизняков. Каждый контейнер освещался изнутри рассеянным светом, и я мог видеть в их глубине сплошную трепещущую массу – и мне хотелось кричать!

Пистолет все еще был у меня в руке, и Старик прикрыл дуло ладонью.

– Даже не думай, – предупредил он. – Ты выпустишь их сюда, к нам. А эти-то как раз под нас сделаны.

Мэри тоже смотрела на слизняков, но лицо ее было слишком уж спокойным. Наверно, она даже не совсем понимала, где находится и что происходит. Я посмотрел на нее, на стены этого жуткого аквариума и, теряя терпение, сказал:

– Давайте сматываться отсюда, пока еще есть время, а потом разбомбим это к чертовой матери.

– Нет, – тихо ответил Старик. – Это еще не все. Пошли.

Туннель сузился, затем снова стал шире, и мы оказались в камере чуть поменьше предыдущей. Опять прозрачные стены, и опять что-то за ними плавало.

До меня даже не сразу дошло, что это.

Прямо за стеной лицом вниз колыхалось человеческое тело. Земной мужчина лет сорока – пятидесяти, седоватый и почти облысевший. Он плавал, скрестив руки на груди и поджав колени, словно в глубоком сне – или в утробе матери.

Я смотрел на него, и в голову лезли разные ужасные мысли. Он был не один в аквариуме – за ним плавали еще: мужчины и женщины, молодые и старые, – но только его я мог разглядеть как следует. Я думал, что человек мертв, даже сомнений не возникало. Но тут он шевельнул губами – боже, лучше бы это и в самом деле был мертвец!

* * *

Мэри блуждала по камере от одной прозрачной стены к другой, как будто была пьяна – нет, не пьяна, а в каком-то ошеломлении, полностью погруженная в себя. Она останавливалась, пристально вглядываясь в мутные глубины, потом шла дальше.

Старик смотрел только на нее.

– Ну что, Мэри? – спросил он мягко.

– Я не могу их найти, – сказала она плачущим голосом маленькой девочки и побежала к другой стене.

Старик схватил ее за руку.

– Ты не там их ищешь, – сказал он твердо. – Иди к ним. Ты помнишь?

– Я не могу вспомнить! – простонала она.

– Ты должна вспомнить… Сейчас. Ты должна это сделать – ради них. Вернись к ним и найди их.

Мэри закрыла глаза, по ее щекам побежали слезы. Она всхлипывала и судорожно глотала воздух. Я протиснулся между ними и повернулся к Старику:

– Прекрати! Что ты с ней делаешь?

Он оттолкнул меня в сторону и рассерженно прошептал:

– Не лезь, сынок. Сейчас ты не должен мне мешать.

– Но…

– Нет! – Он отпустил Мэри и отвел меня ко входу. – Стой здесь. И если ты любишь жену и ненавидишь титанцев – не мешай! С ней все будет в порядке – обещаю.

– Что ты задумал?

Но он отвернулся и ушел, а я остался стоять. Мне хотелось остановить его, но я боялся вмешиваться в то, чего не понимаю.

Мэри села на корточки и закрыла лицо руками, как напуганный ребенок. Старик опустился рядом с ней на колени и тронул ее запястье.

– Назад, возвращайся назад, – донеслось до меня. – Туда, где все это началось.

Я едва расслышал, как она ответила:

– Нет… нет…

– Сколько лет тебе было? Когда тебя нашли, по виду было семь или восемь. Это случилось раньше?

– Да… да, раньше. – Она зарыдала и рухнула на пол. – Мама! Мамочка!