Куколка

О: Благополучно прибыли в Бидефорд и остановились в портовой гостинице, глянувшейся своим малолюдством; разговелись черствым рыбным пирогом, что воистину показался пищей богов — вот до чего я оголодал, сэр. В гостинице нам сказали, что назавтра с утренним приливом отходит корабль на Бристоль, и мы, дожевав пирог, кинулись на причал. Выясняем, мол, да, будет корабль. Я уж хотел сладиться об проезде, но тут у нас опять случилась перепалка: едем вместе, говорю, она ж — ни в какую. Не стану утомлять вас подробностями, сэр, но все кончилось уговором: я — в Суонси, она — в Бристоль, про то, что было, молчок, однако, ежели что, друг за дружку вступиться. Оказалось, через два дня мистер Пэрри, об ком я сказывал, отплывает в Уэльс. Мы с Ребеккой условились об своих проездах и вернулись в гостиницу.

В: Вас не спрашивали, почто прибыли?

О: Спрашивали, сэр. Мы сказались слугами из Плимута — дескать, после смерти вдовствовавшей хозяйки лишились места и разъезжаемся по домам. Вот, мол, оставляем лошадь и деньги на месячный прокорм, чужого нам не надо. А я отправил в «Корону» записку, где, мол, искать коня. Можете проверить, сэр, — в Барнстапл послал мальчонку, коему за труды уплачено два пенса.

В: Названье гостиницы?

О: «Барбадос», сэр.

В: Что с деньгами, кои девка посулила?

О: Все честь по чести, сэр. После обеда завела к себе в комнатку и отсчитала десять гиней. Правда, сказала, что деньги сии заработаны блудом и счастья не принесут. Однако я взял, ибо шибко нуждался.

В: Неужто за месяц спустил?

О:

Потратился, сэр. Почти все отдал брату, уж очень он обнищал. Можете справиться.

В: Ты видел, как девка отплыла?

О: Да, сэр, на следующее утро корабль отдал швартовы.

В: Как он прозывался?

О: «Елизавета-Анна», сэр. Бриг, хозяин мистер Темплман або Темплтон, сейчас уж не вспомню.

В: Уверен, что перед отплытьем девка не сбежала?

О: Уверен, сэр. Она стояла у поручней и мне помахала.

В: На прощанье что-нибудь сказала?

О: Просила ей верить, сэр. Может, говорит, больше не свидимся, но попробуй жить праведно.

В:

В Бидефорде его сиятельство не появились?

О: Никаких следов, сэр. Уж поверьте, я высматривал и господина, и Дика.

В: Через день ты отбыл в Суонси?

О: Так точно, сэр. Вдосталь покачался.

В: Вопреки страху перед морем и каперами?

О: Вот уж правда, сэр: корабль не моя обитель, да выбора не имелось. В каталажке и то милее.

В: Что ж, охотно тебя пристрою. И все ж твой первоначальный план известить родных его сиятельства был гораздо лучше, несмотря на всю его корыстность. Любопытно, как шлюха сумела тебя разубедить?

О: Наверное, скажете, сэр, она меня обморочила, что еще выяснится. Но, знаете, я просто не узнавал ее, так шибко она изменилась. И со мною держалась совсем по-иному, несравнимо милее.

В: В каком смысле, милее?

О:

Мы с ней об многом переговорили, не только об последних событьях.

В: Об чем же еще?

О: Говорили про ее былую греховность и об том, что ныне она узрела светоч, а потому к прошлому возврата нет. Что Иисус Христос пришел в сей мир ради таких, как мы, дабы указать нам путь в ночи. Мы словно только познакомились, и она расспрашивала об моей прошлой жизни. Кое-что я рассказал.

В: Открыл свое настоящее имя?

О: Да, сэр. А еще поведал об матушке и родных, кого вопреки всему я не забыл. И она укрепила меня в решенье их повидать.

В: Чтоб заодно от тебя избавиться, так?

О: Думаю, она была со мной искренна, сэр.

В: Ты говорил, она поносила знать?

О: Да, ваша милость. Высказывалась об несправедливости, какой навидалась у мамаши Клейборн.

В:

То бишь?

О: Не судите строго, сэр, но я признался в былых грехах, и она сказала, что ее клиенты стократ хуже, ибо грешат умышленно, тогда как подобные мне — ради хлеба насущного. Дескать, богатство уродует души и застит совесть; пока знать сего не поймет, жизнь будет сплошным проклятьем.

В: Короче, смутьянила?

О: Она сказала, мир лишен всякой надежды, пока аристократы безнаказанно руководствуются грехом. И оттого нам, простым людям, следует беречь души, не потакая собственной греховности.

В: Тебя не рассмешили этакие слова из ее уст?

О: Нет, сэр. Они шли от сердца, без ерунды. Я сказал, дескать, не по чину нам судить благородных, и она мягко возразила: мол, наверное, ты не задумывался, что Царствие Небесное надо заслужить еще на сем свете, и сие в равной степени касается всех. Ибо там нет иных чинов, кроме святости. Она поощряла во мне хорошее, сэр. Знаю, вы считаете, хороших валлийцев не бывает, мол, все они злыдни. Ей-богу, сэр, мы самая злосчастная нация, и все наши пороки от нужды. По правде, в душе мы вовсе не грешники, но добрые и набожные.

В: Да знаю я вашу доброту и набожность! Сиречь вероломство и еретичество! Вы — непристойная хворь державы! Чирей на заднице империи, прости господи!

О: Иногда, сэр. От безысходности.

В: То бишь всегда. Об его сиятельстве девка еще что-нибудь говорила?

О: Мол, она их прощает, но Господь не простит.

В: По какому праву грязная потаскуха дарует прощенье да еще рассуждает об Господней воле?