Куколка

О: Да все больше похвалялся своим геройством и воинскими подвигами. Пускал пыль в глаза. Мистера Брауна величал приятелем, когда всего-навсего его слуга. Шуму от него, что от драгунской роты. Шалопай, сэр, имечко ему под стать — звонкий медяк. И уехал-то скрытно, до свету.

В: Отчего так?

О: Бог его ведает, сэр, оседлал коня и, не сказав ни слова, на рассвете отбыл.

В: Может, его выслали вперед?

О: Мы встали, а его и след простыл — вот все, что я знаю.

В: То бишь он уехал без ведома хозяина?

О: Не скажу, сэр.

В: Мистер Браун выказал удивленье его отъездом?

О: Нет, сэр.

В: А другие?

О: Никто, сэр. Об нем не поминали.

В: Однако вы считаете, в том есть какая-то загадка?

О: Накануне вечером об раннем отъезде он ничего не говорил.

В: Каких он лет?

О: Сказывал, дескать, еще мальчишкой-барабанщиком участвовал в баталии восемнадцатого года, из чего заключаю, что ныне ему лет тридцать с хвостиком, на кои он и выглядел.

В: Кстати, об его наружности: не имелось ли каких-либо особых примет?

О: Разве что усищи, распушенные, точно у ряженного турком. А так рослый и горазд покушать, что подтвердят мои стол с погребом. Жрал и пил, оглоед, в три горла, аж кухарка моя окрестила его едунчиком.

В: Но с виду малый крепкий?

О: Пожалуй, только с виду, не будь я Паддикоум.

В: Какого цвета глаза?

О: Темные. И шныряют, как у пройдохи.

В: Не заметили шрамов, рубцов иль чего подобного?

О: Нет, сэр.

В: Хромота, спотычная походка?

О: Не заметил, сэр. Поди, все его сраженья по пьяному делу шли в тавернах.

В: Ладно. Что насчет второго, Дика?

О:

Тот ни слова не промолвил, сэр. Потому как без языка. Но по глазам его я понял, что Фартинга он чтит не больше моего. За что ни капли его не осуждаю, ибо усач вел себя с ним как с великопостным чучелом^{20}. А парень-то он, по-моему, справный.

В: Помешанным не выглядел?

О: Простаком, сэр. Что велят, то и сделает, не боле. Словно собака: все понимает, а сказать не может. Ну прям несчастный пес, ей-богу. А парень-то ладный, я б такого взял в услуженье. По-моему, он безобидный. Что б сейчас об нем ни говорили.

В: И похоти не выказывал?

О: Фартинг молол всякий вздор, когда парень отнес воду в мансарду да там маленько замешкался. А мы уши-то развесили.

В: Девиц ваших не домогался?

О: Нет, сэр.

В: Сия приезжая девица… Как, бишь, ее звали?

О: Как-то чудно, сэр… наподобие французского короля, будь он неладен… Луиза! Иль что-то вроде того.

В: Француженка?

О: Нет, сэр. По выговору родом из Бристоля иль соседних краев. А вот манеры под стать французским, как я об них слыхал. Однако Фартинг сказывал, что нынче в Лондоне такая мода — служанки обезьянничают хозяек.

В: Она приехала из Лондона?

О: Так было сказано, сэр.

В: А выговор, стало быть, бристольский?

О: Да, сэр. Ужин ей подали в комнату, где она обитала одна. Такое нам чудно. Фартинг шибко бранил ее изящные манеры. А вот Доркас сказывала, что в речах девица ласкова и вовсе не заносчива. Просила извиненья, что ужинает отдельно — дескать, мигрень замучила. Но я-то полагаю, Фартинг ей был невыносим.

В: Что ее наружность?

О: Изрядно миловидная, сэр. Девица малость бледна и по-городскому тщедушна, не в теле, однако лицом хороша. Особливо карие глаза — этакие печальные, будто оленьи иль заячьи… Недоверчивые… И хоть бы разок улыбнулась…

В: В каком смысле «недоверчивые», мистер Паддикоум?

О: Ну, удивленные, сэр, — мол, как же ее к нам занесло-то? У нас говорят — глядит, точно рыба на сковородке.

В: Неразговорчива?

О: Только с Доркас и перемолвилась.

В: Может ли статься, что под личиной служанки скрывалась благородная персона?

О: Что ж, сейчас кое-кто обзывает ее авантюристкой.

В: Хотите сказать, беглянкой?

О: Я ничего не хочу, сэр. Так выражаются кухарка Бетти и миссис Паддикоум. Мое дело маленькое.

В: Хорошо. Теперь важный вопрос. Что плут Фартинг говорил об повадках мистера Бартоломью? Не казался ли тот человеком, кто жил не по средствам и теперь против воли вынужден пасть к ногам тетушки?

О:

Не могу знать, сэр. С виду нетерпелив, привык командовать. Как вся нынешняя молодежь.

В: Вам не показалось, что он знатнее, чем представляется, и родом из иной среды, нежели его дядюшка-купец?

О: По всем замашкам он благородный господин, другого не скажу. Разве что выговор у них разный. Мистер Браун ни дать ни взять лондонец, а племянник молчалив, но будто бы с Севера. Изъяснялся он подобно вам, сэр.

В: К дяде был почтителен?

О: Скорее внешне, чем от души, сэр. Я еще удивился, когда он занял лучшую комнату. За приказами я обращался к мистеру Брауну, но отдавал их племянник. К пастору отправился дядя и прочее. Хотя все было учтиво.

В: Много ль он пил?

О: Отнюдь, сэр. По приезде глоток пунша, пинта глинтвейна, а к ужину бутылка отменной мадеры. Так и осталась недопитой.

В: Кстати, в котором часу они отбыли?

О: Кажись, в восьмом, сэр. Майский день, хлопот полон рот, я не подметил.

В: Кто оплатил постой?

О: Мистер Браун.

В: Щедро?

О: Весьма. Пожаловаться не могу.

В: Они поехали по бидефордской дороге?