Кукушка

Дерево не шевелилось и некоторое время стояло молча, всё так же уставившись в небо. Струйки холодной воды сбегали по стволу, кора блестела, будто смазанная маслом, и это выглядело странно и нелепо, будто модная обновка на старческой седине. На стороне, где травник вырезал кусок, зияла плешь — бледнее бледного. Единорог стоял и никак не мог отвести от неё взгляда.

Наконец последовал ответ.

— Ты тоже ничего не понимаешь, белый зверь... — сказало дерево. — Мажжай... Лучше взгляни, какой прекрасный дождь... Я десять или двадцать лет не видел гроз... А сейчас, кажется, я даже вижу солнце. Нет, Высокий... это ТЫ ничего не понимаешь.

Синие очи Единорога вновь уставились на дерево, и посторонний наблюдатель мог бы видеть, как отчаяние и удивление в них постепенно сменяются грустью и задумчивостью.

«А знаешь, — вдруг сказал он, — может быть, ты прав».

НИКЕМ

Осколок к осколку, как волчье — волку,Как серебру — звон.Осколок к осколку, и волчье — волку,

А мне тогда что?!Взгляни: а под тем лиТы солнцем стоишь?

Клянись же, ешь землю,Что вместе со мною сгоришь!Эдмунд Шклярский. «Клянись же, ешь землю»