Кумтрест

Андрей с режимником начали бить Зоритовского по ушам. Ему по очереди держали руки за спиной, чтобы он не мог прикрывать голову. Через десять минут привели Зоритовского в туалет. К сожалению, начальник отряда никак не смог сходить по большому, ограничились окунанием Зоритовского в мочу. Конечно, по традиции с тремя последующими смывами. После водной процедуры Зоритовского тоже водворили в ШИЗО на пятнадцать суток.

Четвёртого любителя антисанитарного состояния тринадцатого отряда осужденного Сомахина уже не спрашивали о том, где он убирался. Его пинали и били по голове и спине шваброй, пока он активно на коленках мыл унитаз и весь туалет до блеска. После генеральной уборки штабного туалета Сомахина тоже водворили в изолятор.

Результат профилактической работы с нарушителями санитарного состояния не заставил себя долго ждать. Ровно через неделю тринадцатый отряд занял первое место в колонии. В будущем он всегда находился только в призёрах по наилучшему санитарному состоянию.

ИК-50. Квартира

Француз пришёл к лоху осужденному Лебедеву Геннадию Ивановичу. Он вкратце объяснил суть его возможных проблем. Лебедев его отшил, сказав, что это решает лично смотрящий за зоной. Француз не имеет такой власти, чтобы говорить ему об этом. Лебедев хоть и лох по тюремной жизни, но разводить его не надо. Если Меченый лично скажет ему об этом — это совершенно другое дело. Французу ничего не оставалось, и он, под разными предлогами, притащил Меченого в карантин.

Меченый пояснил Лебедеву от жизни по жизни, за общее, за братву, за воровские понятия. В особенности, как надо в зоне нести свой крест, после чего дал Лебедеву кличку Рубероид. После этого Лебедев по кличке Рубероид согласился загнать денег в общак и остался мужиком по жизни. Француз в очередной раз вздохнул с облегчением и доложил обо всём лично Павлову и эсэмэской Бобышкину.

Далее пошла раскрутка лоха. За всё плати, за это плати, за то плати, плати, плати, плати. Потом лоха подсадили на героин, который заранее подсыпали в еду и воду. В общем лох, даже не понимая сам, захотел сначала понюхать героин, а потом и уколоться. Процесс шёл, но в карты лох никак не хотел играть и с недвижимостью тоже не хотел добровольно расставаться.

Павлов решил, что пришла пора переходить к очередному этапу в жизни лоха. Он водворил его в ШИЗО, поставив полный запрет на его грев. Просидев полтора месяца в изоляторе в полном одиночестве, лох изменил своё отношение к происходящему. Он понял, что постоянные платежи являются только ежедневными. Они дают только несколько дней хорошей жизни. Рубероид хотел бы заплатить один раз, но на год вперёд.

Лох вспомнил слова Француза, когда они разговаривали один на один. Блатные решают многие вопросы, но всё равно в зоне рулит администрация. Если с мусорами решишь вопрос — это надолго. Век воли не видать, сукой быть по жизни, если Француз хочет нормального фраера в блудню завести.

— Гена, хату подари мусору, который тебя курирует и всё будет нормально. — в конце концов прямо сказал Француз Рубероиду. — Подари и живи спокойно. У тебя их всё равно много. Ты со своими мозгами ещё купишь, когда освободишься, а здоровье купить нельзя. Подумай над этим, они, если захотят, таких проблем тебе могут устроить. Ты будешь только рад в изоляторе сидеть. Ты не забывай, что у нас в стране разные лагеря есть. Это хорошо, что ты сюда приехал, а не в Радугу. Там бы тебе за твою статью жопу разорвали в британский флаг и всё, пишите письма.

— Я подумаю до завтра, мне надо успокоиться и всё решить. — сказал Лебедев.

— Думай хоть до послезавтра пока тишина образовалась, но не затягивай. Я слышал спецэтап собирают в режимные лагеря через две недели. Поэтому решение нужно быстро принимать. — ответил Француз.

На следующий день Рубероид созрел для того, чтобы поделиться однокомнатной квартирой. Единственное условие — его не будут трогать до конца срока. Француз отписался Бобышкину и потом пришёл к Павлову. Он с гордостью доложил, что клиент созрел подарить однокомнатную квартиру. Павлов обрадовался этим новостям.

Бобышкин приехал к Горлову и обо всём доложил. Горлова эта тема очень заинтересовала. Но эсэмэсок в телефоне Бобышкина было недостаточно для доказательств. Необходимо записать деятельность Павлова на диктофон, а для этого надо вести постоянную запись. Бобышкин, уже имевший опыт, стал тайно посещать кабинет Павлова. Он подкладывал туда поочерёдно два диктофона. Привлечь Француза к этому делу не имело смысла. Он хоть и слил Павлова, но с диктофоном ходить не будет. Не та масть.

Павлов в своём кабинете общался с Французом, Горлов и Бобышкин слушали записи. Из них стало понятно, что Лебедев не хочет заморачиваться с продажей квартиры, а готов её просто переписать на кого скажут. Как бы это не выглядело странным, будучи осторожным, Павлов решил переписать квартиру на своего родного брата. Глупо, но факт. Далее Горлов работал сам и взял с поличным Павлова. Он пошёл в отказ, но после прослушивания записей быстро сознался в содеянном.