Кумтрест

Может Карасуков петух, однажды подумал Бычков, но это было не так. Самым главным был тот факт, что Карасуков, как по расписанию, каждые две недели ходил в штаб. Иногда его вызывали под благовидными предлогами. Это было настолько явно, что только дурак не мог этого понять. Терпение Бычкова лопнуло тогда, когда Карасуков начал приставать к нему с разговорами ночью. Разбудит, спросит ерунду, агакнет, отворачивается и засыпает. А Бычков после этого лежит и думает, вот что ему надо было? Зачем он его разбудил?

Прошёл месяц и Бычков начал думать, как красиво наказать этого козла. В голову пришла только одна идея. За такое опера сами этого Карасукова разорвут в британский флаг. Это была дезинформация. Ночью Бычков встал и пошёл в туалет, зная, что Карасуков сейчас к нему присоединится. Бычков посмотрел в щель между и косяком и дверью. Он убедился, что его друг на цыпочках идёт за ним и сел на очко.

— Алло, Маша, Маша я не могу больше говорить. Мне идти уже надо. — инсценировал, сидя в туалете Бычков. — Я тебя тоже очень люблю, очень, очень. — Бычков на секунду притих и прислушался. — Ну всё, пока, мне нужно бежать. Обход скоро, пока. — быстро закончил представление Бычков и услышал, как убегает Карасуков.

Бычков пришёл из туалета и лёг спать. Первый раз за всё время Карасуков ничем не интересовался и активно храпел. Значит клюнул, понял Бычков. Остаётся только ждать, когда он по плану побежит в кумчасть. Бычков уснул в предвкушении того, как опера будут бить Карасукова за пустую болтовню.

Карасуков перед утренней проверкой надорвал нагрудный знак на своей куртке. Во время проверки он был доставлен инспектором отдела безопасности в штаб за нарушение формы одежды. В штабе Карасуков объяснил дежурному, что ему надо срочно встретиться с Шмаровым. Оперативный дежурный, уже давно зная все оперские движения в штабе, поставил его в клетку и сказал ждать.

— Андрей Андреевич. — начал Карасуков, находясь в кабинете Шмарова. — У осужденного Бычкова есть сотовый телефон.

— Карасуков, а ты ничего не путаешь? Что-то мне с трудом вериться, что кто-то умудрился сюда сотик затянуть.

— Андрей Андреевич он же на свиданке был недавно. В жопе вынес стопудово.

— Карасуков я бы с удовольствием тебе поверил, но он что двухголовый что ли?

— Андрей Андреевич, я сам стоял ночью и слушал, как он с бабой, по имени Маша, разговаривал.

— Где именно?

— В туалете. Он тихонько ночью встал и пошёл в туалет. Я за ним, стою слушаю. Он ей алло, алло, люблю, целую, потом опять алло, алло, мне идти пора, так как скоро обход. В жопе телефон прячет, стопудово.

— А ты сам видел телефон?

— Мельком в щёлку, маленький такой, чёрный. — соврал Карасуков, набирая баллы перед Шмаровым. — А зачем ему большая труба? Где он её спрячет? Андрей Андреевич, он телефон точно в жопе прячет.

Шмаров не мог в это поверить, но такую информацию он просто обязан был проверить. Речь идёт о сотовом телефоне, который приравнивается к наркотикам, алкоголю и даже к оружию. Может это средство для совершения побега? Не зря Бычков пытался сменить спальное место, не зря. Он и в промзону рвался тоже неизвестно зачем, а не побег ли он замышляет? Может он хочет организовать поставку запрещённых предметов в зону? Нет, ждать нельзя. Надо его быстро пеленать, промывать жопу и допрашивать.

По указанию Шмарова режимники привели осужденного Бычкова в изолятор. Ему выписали заочно пятнадцать суток ШИЗО за отсутствие прикроватной таблички на спальном месте, которую сами и оторвали.

— Бычков у меня имеется оперативная информация, что у тебя есть сотовый телефон. Ты его ухищрённым способом прячешь в жопе. — пока спокойно начал общаться Шмаров. — Вытаскивай давай его оттуда.

— Вы что шутите гражданин начальник? Сделайте мне рентген и всё станет ясно. Нет у меня телефона, что я дурак что ли, чтобы телефон сюда тащить. Я не хочу до конца срока в ПКТ сидеть.

— Ты не в медсанчасти находишься, чтобы мы тебе рентген делали. Вытаскивай давай, больше просить не буду.

— Гражданин начальник у меня нет ничего. Я клянусь, что Вас обманули.

— Я тебя предупреждал. Так мужики, давайте его сами обыщем, раз он такой тупой.

Сотрудники скрутили Бычкова, связали и положили животом на стол. Бычков орал, но ему заткнули рот тряпкой и обмотали скотчем. Потом ему надёжно привязали руки и ноги, в общем всё по обычной схеме, чтобы зэк был обездвижен.

— Ну начнём. — сказал Шмаров. — Что стоите, начинайте, где шланг?

— Андреевич. — обратился к Андрею опер Женька Садомский. — Слушай, как-то не охота к нему в жопу лезть, давай наших специалистов позовём. Ну нет желания в говне мараться, сам пойми.

— Действительно, я и сам, если честно, не хочу туда лазить. Обыск обыском, а клизма — это дело специфическое. Зови, а этому пока мешок на голову накиньте, чтобы не видел наш кадровый аппарат.