Кумтрест

Васильев понимал, что Варфоломей и так уже много сказал. Вопросы типа кто, где, когда задавать глупо. Не тот человек, но смысл понятен. Варфоломей ушёл в отряд, и Васильев отпустил Троицкого в сопровождении завхоза отряда. Завхоз по пути читал лекцию, что Троицкий полный идиот, из-за которого гайки всем завернут и нашим, и вашим. Васильев продолжал тянуть народ, но конкретики не было. В кабинет зашёл Владимиров.

— Вась, мне тут сказали, что Яшкин последнее время наркотой очень хорошо разжился. Главное наш во всю доску, а молчит, пинка ждёт. Причём говорят, что на заказ может принести. Хочешь белого, хочешь травы, хочешь химии. Говорят даже кокс проплывал.

— Яшкин? В бане, который?

— Да, а какой ещё? У нас одна баня.

— Как один из вариантов, но надо ещё копать. Яшкина не дёргай, посмотрим за ним, надо людей на баню нацелить. А пока дальше народ тянем и тянем.

— Разрешите войти? Осужденный Троицкий, я час назад у Вас был на беседе гражданин начальник. Простите меня гражданин начальник, чёрт попутал, виноват, я больше не буду.

— Ты это как так? — Васильев даже его не узнал, так как у него всё лицо было фиолетового цвета.

— По лестнице быстро побежал и упал. Это я сам, претензий ни к кому не имею. Мне самому надо аккуратней быть, дурья моя башка. Ещё раз извините меня.

— Ну раз вопросов нет, иди. — сказал Васильев и подумал, что надо Варфоломею замечание потом сделать, чтобы так жёстко не воспитывал. Хотя это хорошо, что Варфоломей сам своих гоняет, нам работы меньше.

Вечером Васильев проверил холодильник и ранее начерченную тонкую линию на бутылке. Сто граммов не хватает. Наташа сказала, что наши опера с особистом заходили покурить, а больше никого не было. Особист за нашими, прямо как хвост, ходит, подумал Васильев, хорошо, что он хоть на виду.

На следующий день Васильев по картотеке вызвал осужденного Саникова. Он иногда давал интересную информацию, редко, но метко.

— А я уже думал и не вызовите меня. Смотрю на букву «С» народ тянут, что случилось? — спросил Саников.

— Тема есть, говорят мои балуются, отраву носят, не слышал?

— Слышал, что носят, а вот кто не знаю. Знаю только то, что лучше не лезть в это, так как по шапке можно получить. А кроме ваших, по шапке здесь дать некому. Да и ход у него свободный, где хочет там и двигается. А что самое интересное, что он двигается, когда хочет, независимо от массовых мероприятий. Это только твои Василич.

— Саников, ты цену-то себе не набивай. Кто конкретно и кому конкретно, ты меня знаешь?

— От Яшкина всё идёт в зону. Ему там в бане хорошо, загашников много, захочешь не найдёшь. Как завхоз бани двигается везде. Народу туда ходит и ваших, и наших много, а кто носит не знаю. Если он уже на заказ начал работать, значит не просто так у него там всё. Значит его человек на свободе с барыгами двигается, больше ничего не знаю.

— Ну что значит на заказ? Ты конкретно говори.

— Это значит, что, если я сегодня вечером закажу пять граммов героина три девятки, то мне завтра после обеда пять граммов героина три девятки Яшкин принесёт.

Саников ушёл, а Васильев думал, что со стороны всё выглядело так просто, что вообще было ничего не понятно. Такое ощущение, что Яшкин сам к барыгам на волю ходит.

Прошёл месяц. Васильев привык к ковру руководства, как к родному, но «ноги» вычислить пока не мог. Он не любил работать грубо. Понятное дело, что он мог уронить Яшкина, но есть вероятность, хоть и небольшая, что он спугнёт поставщика. Всё затихнет и поминайте лихом. Это был уже спортивный интерес. Васильев уже чётко понимал, что это кто-то из оперов. Но каждый раз что-то не сходилось, или время или место или… Васильев уже понял, что в зоне плавает много дезинформации, а запускает её специально этот поставщик, путая свои следы.

Самое интересное, что Васильев так и не вычислил, кто в тихаря побухивает из его холодильника. Это несмотря на то, что туда заходят только свои. Был бы он менее порядочным, то подмешал бы в спиртное пурген, но он не такой. Васильев дал денег своему знакомому, чтобы тот купил самый вонючий самогон, чтобы прямо до рвоты. Он налил его в красивую бутылку и через два дня его тоже стали тырить. Да-а, подумал Васильев, не владеешь ты Вася оперативной информацией не только в зоне, но и в своём служебном холодильнике ни хрена не знаешь.

ИК-12. Крыса

Осужденный Пархоменко отсидел в ШИЗО свои тридцать суток и вышел в зону. За это время многое изменилось. В зоне уже было равенство за столами между мужиками и петухами. В столовой он на ходу с баландой выискивал стол, где не было петухов и быстро туда садился. Официальных петухов в зоне было около десяти процентов, а тех, кого опустили по беспределу никто не знает. К ним относились как к себе — это было не в счёт. Пархоменко был на прицеле у Шмарова. Он первый, кто так долго сопротивлялся новым правилам в зоне и больше всех просидел на голодовке. Пархоменко был обычным мужиком, на которого по приезду не обратили внимания. Его миновал мусорской беспредел — его не опустили.