Кумтрест

Точнее это была не драка, а избиение Пархоменко другими зэками. Они стояли в коридоре и ждали команды в случае чего порвать новенького. Но он взмахом табуретки, как стартовым флажком, сам отдал им команду фас. Пархоменко запинали под шконку на которую потом все начали по очереди прыгать. Сетка резко провисала от веса зэков, перебирая ребра Пархоменко. После десятиминутного избиения из соседнего отряда пришли два младших инспектора отдела безопасности. Они случайно мимо проходили и увидев происходящее, увели Пархоменко в ШИЗО. Увели одного, так как в секции к их приходу уже никого не было.

Пархоменко выписали пятнадцать суток ШИЗО. Так как у него до этого уже были изоляторы, его потом перевели в ПКТ. Находясь в ПКТ Пархоменко не знал, что в зоне ему перемыли все кости. Его специально спрятали от основной массы осужденных, так как оперотдел боялся за его здоровье. Ведь Пархоменко был уличён в крысятничестве зубной щётки у петуха и по беспределу ударил табуреткой осужденного, не имея на это никаких оснований.

Находясь на ежедневных прогулках в ПКТ Пархоменко пытался поговорить с соседями в прогулочных двориках. Но они не хотели с ним общаться. Пархоменко был объявлен в зоне крысой и шкварным, который сам сел жрать и жить с петухами. Пархоменко и сам всё это прекрасно понимал, но пока не мог доказать обратного.

Через месяц Пархоменко перевели в другую, самую последнюю камеру в помещении ШИЗО-ПКТ. В ней редко содержались зэки, эта камера была для экстренных случаев. Туда водворяли осужденных на двадцать четыре часа за злостные нарушения. До тех пор, пока не будут подписаны документы начальником колонии. Там уже находилось трое осужденных, которых Пархоменко не знал. Знакомиться с ними он не хотел, но деваться было некуда и пришлось общаться с этими зэками.

Зэки отнеслись к нему с недоверием. Они обосновывали своё отношение к Пархоменко его стрёмными поступками. На следующий день зэки приказали Пархоменко чистить очко, а за отказ начали угрожать изнасилованием. Но Пархоменко был не из робкого десятка. Он начал огрызаться, понимая, что его в эту камеру посадили специально и полез в драку. В итоге он лежал избитый в крови возле очка. Убирать так и не стал, за что получил сотрясение головного мозга, не считая боли во всём теле.

За отказ убирать санитарный узел Шмаров со своими коллегами положили Пархоменко на свой любимый стол животом вверх. Тщательно привязали, особенно крепко зафиксировали шею и голову. Принесли половую тряпку и шланг, который подсоединили к крану умывальника. Ну а дальше начали пытать его утоплением. Андрей аккуратно положил половую тряпку на лицо Пархоменко и начал лить на неё воду из шланга. Пархоменко начал задыхаться. При таком плотном взаимодействии лица, тряпки и воды получается эффект, что человек захлёбывается, то есть, как будто тонет в воде. Опера топили Пархоменко весь день.

Вечером его вернули в камеру, в которой он начал своё содержание в ПКТ. В камере он был один. Ночью он понял, что его сокамерники — это подставные зэки, которые вообще не сидят в ПКТ. Его хотели отпороть, но у них ничего не получилось.

По окончанию срока ПКТ Пархоменко перевели в отряд со строгими условиями содержания. Там он и узнал, что тех зэков, с которыми он сидел, точно не было в ПКТ, обычная кумовская подстава. Но это ничего не изменило. В СУСе он жил сам по себе, так как у него была репутация крысы. Обратного он не доказал. Плюс к этому он добровольно жрал за одним столом с петухами, как и жил с ними на одной кровати, находясь на пальме.

Таких зэков, как Пархоменко, в СУСе было много. Но это ничего не меняло в душе Пархоменко. Хотел он того или нет, ему ничего не оставалось делать, как в гордом одиночестве дальше отбывать свой срок наказания. Он сидел и ждал того дня, когда докажет обратное.

ИК-50. Борьба с коррупцией

В пятницу Бобышкин приехал в управление по рабочим вопросам и зашёл к Горлову.

— Как оперативная обстановка в зоне? — спросил Горлов.

— Оперативная обстановка стабильная, происшествий не допущено. — ответил Бобышкин. — Александр Михайлович, да Вы и сами всё знаете, что всё спокойно.

— То-то и оно, что всё спокойно. Когда всё спокойно, некоторые думают, что мы, а именно опера, не работаем.

— А некоторые — это кто?

— Да это не важно, я в целом про всех вместе говорю. Иногда необходимо народ встряхнуть, чтобы не расслаблялись.

— Ну давайте кого-нибудь в ПКТ посадим или в ЕПКТ увезём. Хотя зэки сильно не наглеют, в принципе всё подконтрольно и я в курсе всех движений по зоне. Всё в пределах разумного.

— Да я не про зэков.

— А про кого?

— Пока ещё думаю кого из ваших сотрудников прихватить. Да так, чтобы и ажиотаж пошёл и нам с тобою не навредить.

— Александр Михайлович Вы скажите в каком направлении двигаться, кого и за что хлопнуть надо?

— Я думаю, что сейчас что-то нужно, связанное с коррупцией. Надо кого-то на взятке прихватить. Можно, конечно и с наркотой, но лучше с деньгами.

— Ну давайте я какого-нибудь прапора прикручу. Сунем пятак, да и дело с концом.