Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)

Но оказалось, все было не так просто. Пришлось обходить дворами, закоулками, я даже заплутал, свернув не на ту улочку. Манхэттен не спал, он вышел во двор. Я велел ему собираться и поскорее. Мы забрали все наличные деньги, разложив их в заранее приготовленные пояса с карманами, которые можно было надевать на тело, даже под рубашку. В спортивные сумки уложили автоматы, рожки и пару гранат, которые взял я. Мы их как-то прикупили на всякий случай, вот они и пригодились. Было уже светло, на улицы высыпал народ, в провинции предприятия начинают работу рано, да и вообще здесь рано встают и рано ложатся. Народ, впрочем, был нам даже на руку. Когда крадешься по пустым улицам один, чувствуешь себя, как на многолюдной площади без штанов. Но тем не мене, мы опаздывали и едва не пробежали мимо Димки.

Он стоял возле остова брошенного автобуса, весь зеленый, за квартал от того дома, где мы оставили всю компанию.

- Стойте! - замахал он на нас руками. - Не ходите туда.

- Что случилось? - бросились мы к нему.

Он рассказал.

Примерно с полчаса тому назад он вышел на улицу по малой нужде. Был он совсем сонный и идти через двор в туалет не хотелось. Плохо соображая, Димка завернул за крохотную времянку, что его и спасло в дальнейшем. В ворота постучали, дежурный бандит пошел посмотреть, кто там приехал. За воротами стоял воз с сеном. Мужик, который стоял у воза, заявил, что хозяин дома купил это сено и заплатил за доставку и выгрузку. Парень пошел к Коту, спросил его, что делать? Кот ответил в том роде, что не скандалить же посреди улицы, пускай заезжают и выгружают свое сено, а ему Коту, дадут поспать.

Возок заехал во двор, мужичок прикрыл ворота, подогнал возок к сараю, и начал сбрасывать сено вилами. Дежурный, зевая, смотрел по сторонам и не увидел, как мужичок размахнулся. Вилы пригвоздили братка к косяку ворот сарая.

Когда Димка высунулся из-за угла времянки, он заметил бегущих от сарая и воза четырех мужиков с вилами и топорами, впереди бежал Обух. Димка едва успел нырнуть обратно. Тихо скрипнула дверь, даже шагов почти не было слышно. Минут через пять Димка выглянул снова и увидел, что во дворе никого не осталось. Он метнулся к окну, и перед ним предстала страшная картина: на полу, в луже крови, лежали брошенные одно на другое тела боевиков Кота, небрежно накрытые брезентом, снятым с окна, в которое Димка глядел.

Их покололи и порубили во сне, они даже сообразить ничего не успели, не то что пустить в ход оружие.

- А что с Котом? - спросил я.

- Кота они пытают, требуют деньги, которые он вез нам для закупок.

- А были деньги? - спросил Манхэттен.

- Были, Кот обещает отдать им, если оставят жить.

- Они оставят, - помотал головой Манхэттен.

- Значит, Кот должен был дать нам денег, чтобы мы остались здесь и продолжали закупать меха. Это наверняка не меньше миллиона баксов. Солидные "бабки". Если он ничего не сказал нам об этом, значит, решил нас убрать, как только мы выберемся из города. А потом свалил бы все на Обуха и Шило. Да только Обух его перехитрил. И выследил.

- Сколько их там? - тихо спросил Манхэттен.

- А зачем тебе? - подозрительно покосился на него Димка. - Хватит, чтобы тебя на тот свет отправить.

- Погоди, Димка, - вмешался я. - Ты же сказал, что их четверо. Они никак не ожидают, что на них могут напасть. А в доме - не меньше миллиона "зеленых". Ты понимаешь, что это решение всех наших проблем? Едем в Москву, забираем твою благоверную и наследника да мотаем подальше. Заедем куда-нибудь, где про такие безобразия ещё не слыхали, и будем потихоньку жить. С такими-то деньгами. Ну, решайся!

- Я пойду! - вызвался сразу Манхэттен. - В Москве нам опять поводок накинут на шею и снова сюда же отправят, а пока здесь ошивается Обух, нам кранты. Только Креста и его подручных все это не колышет. Коля прав, по-другому мы от них не уйдем. Я эту породу знаю. Пока с тебя можно получить хоть что-то, тебя будут держать за горло. Я иду.

- Так как? - спросил я ещё раз Димку.

- А чего - как? Пойдем.

Мы их раздолбали, как Бог черепаху, они, голубчики, даже пикнуть не успели. Изрешетили мы их в решето, с каким-то остервенением, с яростью, порешили всю бандитскую кодлу, которая нас втянула в эту гонку за смертью. Порешили вместе с их вожаком-душегубом. Как знать, может быть, именно моя пуля оторвала кровавую дорожку бывшего полицая Обуха? Кота они убили ещё до нашего появления, деньги лежали на столе, в открытом чемоданчике, нам даже искать не пришлось. Баксов было не меньше, чем в тот раз, когда нас снабжали для закупок. Мы выскочили за двери, засовывая автоматы под пиджаки.

Рисковали мы, конечно, смертельно. В этом городке в доме у каждого, вернее, почти у каждого, имелось ружье. Но люди, видимо, были настолько задавлены, настолько деморализованы, что уже не понимали, что можно, а чего нельзя. Несмотря на стрельбу, никто даже на улицу носа не высунул, хотя все занавески на окнах были откинуты, а ставни приоткрыты. Мы почти бегом пробежали улицу и, быстро миновав ещё одну, остановились возле трансформаторной будки.

- Будем уходить? - спросил Димка.