Читаем Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку) полностью

Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)

Мы с Димкой пошли в дом, велев Ане с Виталиком оставаться снаружи. Мы хотели забрать наши сумки и посмотреть, что там в комнате, может, кто-то ещё остался жив. Мы, конечно, могли нарваться на пулю, но сами понимали, что вероятность этого крайне мала. После четырех гранат Ф-1, взорвавшихся в не таком уж большом помещении, вряд ли кто мог остаться в живых, но все же...

Ходили мы зря. Зрелище было то еще. Димку даже вырвало. Меня самого пробил липкий пот и волной накатила дурнота, от которой я едва отдышался. Мы вышли в коридор и увидели бегущих нам навстречу Аню и Витальку.

- Дима! Там милиция! - выдохнула Аня.

У меня внутри все оборвалось. Мы переглянулись с Димкой, и я понял, что оба мы думаем одинаково. Я выскочил на улицу. Следом за мной Димка. Через пустырь, петляя как заяц, со скоростью близкой к скорости света, мчался Манхэттен. От подметок его можно было, наверное, запросто прикуривать. Причина его бегства находилась возле новостроек. Димка схватил бинокль, я вырвал его у него и увидел, что от домов отъезжают машины милиции, одна из которых направилась в сторону рощицы, отрезая нам путь к отступлению. Впрочем, они могли бы этого и не делать. Мы не стали бы бегать по пересеченной местности кроссы с милицией.

Вторая машина рванула вслед за Манхэттеном, который уже был близко к нам. Я выдержал паузу и, замахав руками Манхэттену, чтобы он взял правее, дал длинную очередь по колесам мчавшегося за ним автомобиля. Что самое странное - я попал. Автомобиль завихлял и завалился набок, залетев в какую-то рытвину. Из него быстро, как муравьи, повыскакивали милиционеры, как видно, изрядно испуганные, и, укрывшись за машиной, открыли стрельбу. Впрочем, нам это было по барабану. Манхэттен уже добежал, мы втащили его в дом, и теперь пули ментов только ковыряли стены.

- Смотри, они за цементовоз собираются перебегать! - закричал мне Димка, выглянув в окно.

Я посмотрел туда же и увидел, что менты перебегают в сторону цементовоза.

- Если они за него забегут, то оттуда до дома полшага.

- Не добегут... - отрезал я. - Дай им под ноги, загони обратно. А я сделаю все остальное.

Димка высунулся по пояс, ювелирно положив длинную очередь прямо под ноги ментам, отчего те сначала подпрыгнули на месте, а потом развернулись и дунули за свой автомобиль.

- Придурки! - выругался Димка, наблюдая за тем, как колышутся на бегу их задницы. - Кто их учил? Сейчас бы все легли как один.

А я тем временем, тщательно прицелясь, врезал длинную очередь вдоль цистерны цементовоза. Потом ещё одну. Из отверстий медленно потек цемент.

- Все, - удовлетворенно сел я на пол. - Теперь там такая лужа натечет - мало не покажется. Да пока застынет.

- А чего радоваться? - меланхолично спросил Манхэттен. - Все одно они нас возьмут. Уйти мы не сможем так и так.

Тут он был прав. Своим ходом уходить нам было некуда. Да и бессмысленно.

- Может, транспорт потребовать, соврать про заложников? - спросил Димка. - Прошло же в Лабинске.

- В Лабинске прошло. А тут Москва. Найдется какой-нибудь придурок, который прикажет стрелять на поражение. Нет, мы не можем рисковать Аней и Виталиком, - возразил я.

- А что делать?

- А я знаю? Попробуем что-то придумать, - пожал я плечами.

- А если не придумаем? - уныло спросил Манхэттен.

- А если не придумаем, то отпустим Диму и Аню с Виталиком, как заложников, а сами попробуем прорваться.

- Да нас к тому времени так обложат, что мы шагу не сможем сделать.

- Ну, это мы ещё будем поглядеть, - возразил я.

- Слушай, они за автоматы взялись, - обеспокоенно сказал Димка. - Как бы моих случаем шальной пулей не зацепило.

- Сейчас уладим, - кивнул я головой.

Я осторожно выглянул и заорал:

- Эй, менты! Не стреляйте! Дайте слово сказать - не пожалеете! Не стреляйте, говорю!

- Выходите с поднятыми руками! Тогда и разговоры будут у нас с вами! раздался мальчишеский голосок.

- А ты, сопляк, помолчи! Пускай, кто старший, поговорит. Есть о чем поговорить, обещаю и отвечаю.