Курехин. Шкипер о Капитане

Радикальный идеологический и политической поворот в голове Сергея не мог не привести и к изменению эстетики. В августе 1995 года уже полностью захваченный новыми идеями Курёхин вывез «Поп-Механику» в Хельсинки – тогда еще никто не мог предполагать, что это финское выступление станет последним выездом «ПМ» за границу. Видеозапись этого концерта оставляет очень странное ощущение. Вроде бы обычная «Поп-Механика». Костюмы, маски, некрореалисты. Джаз, рок, индастриал. Миша Чернов, Саша Титов, Володя Волков, Гриня Сологуб. Есть все, есть всё, но нет веселья. Нет радости. Более того, есть щемящее ощущение грусти и какого-то трагического отчаяния. И поверьте, это не надуманное, не привнесенное задним числом и знанием скорого конца ощущение. Вслушайтесь, как Курёхин поет классический блатной романс «Постой, паровоз!», ставший одной из самых любимых и знаковых песен советского народа после проникновенно-ироничного парного исполнения его Никулиным и Вициным в комедии «Операция „Ы“». «Трогательной в своем идиотизме» назвал курёхинскую версию выложивший эту видеозапись на YouTube бас-гитарист «Поп-Механики» Александр Титов. Мне же видится в ней куда большее, чем привычный для нас и столь милый курёхинскому сердцу поп-механический «идиотизм». Ощущение такое, что великому мастеру иронии уже не до шуток. Неподдельное отчаяние и подлинный трагизм сквозят и в голосе, и в глазах, и в диком танце облаченного в блестящий костюм Ихтиандра Курёхина, и в его грохочущем – кулаками по клавишам – яростном фортепианном соло, и в неумолимом монотонном титовском басе, единственно поддерживающем незамысловатую мелодию и ритм, и в зловещем скрежете судниковской «ЗГИ»[286]

. Титов одет в багровый балахон и черную полумаску; «ЗГА» – в белом бедуинском облачении и куфиях, скрывающих лицо.

Не менее щемящее ощущение оставляют еще две классические советские песни этой «Поп-Механики». Лиричную «Призрачно все» из кинофильма «Земля Санникова», с ее наивным в своей мудрой простоте выводом: «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь», Курёхин поет, как кажется, совершенно искренне и проникновенно – со светящимися и чуть ли не наполненными слезами глазами, под прозрачный аккомпанемент трех акустических гитар и скрипки и пронзительное в своей бесстыдной поп-сентиментальности саксофонное соло Дяди Миши Чернова. Нет привычного стебового сарказма и в советской песне о войне «На кургане» («У подножья обелиска в карауле молодые деревца… Сядем рядом, сядем близко, так, чтоб слышать друг друга сердца»), поет которую неведомая никому пожилая женщина в маске (по всей видимости, кто-то из массовки «Ленфильма»). А в трогательном и отнюдь не издевательски выглядящем танце полуобнаженных некрореалистов и новых академистов есть такое сложное наслоение эмоциональных и идеологических пластов, что остается только искренне сожалеть, что все это смысловое богатство вывалилось на совершенно не способную оценить его хельсинкскую публику.

(А может быть, я недооцениваю финнов? В июне 1993 года, за два года до последней хельсинкской «Поп-Механики», пародийная финская группа Leningrad Cowboys выступила на Сенатской площади в Хельсинки вместе с Дважды Краснознаменным Академическим ансамблем песни и пляски Российской Армии имени А. В. Александрова. Украшенные утрированно длинными помпадурами невероятно комичные финны с русско-американским названием вместе с величественным советским военным хором пели дилановскую «Knocking on Heaven’s Door», прославленную Томом Джонсом «Delilah» и «Happy Together» группы Turtles вперемежку с «Полюшком-полем», «Калинкой» и «Дубинушкой». Заснятое мудрым и печальным Аки Каурисмяки на пленку выступление со сложнейшей гаммой не столько музыкальных, сколько исторических и политических аллюзий от этого неожиданного и уморительно-трогательного альянса стало великим – без преувеличения – концертным фильмом «Total Balalaika Show».)

А уже месяц спустя после Хельсинки, в петербургском ДК им. Ленсовета, в Малом зале которого полутора десятилетиями раньше зарождалась «Поп-Механика», прошел и самый последний ее концерт. На афише значилось «Поп-Механика 418. Курёхин для Дугина. Памяти А. Кроули». Алистер Кроули – британский маг, оккультный эзотерический мистик первой половины ХХ века, оказавший огромное влияние на становление радикальной контркультуры, в частности на идеологию и эстетику таких основополагающих ее фигур как Дэвид Боуи и Джимми Пейдж. Важнейшую роль Кроули сыграл и в формировании мировоззрения Дугина, а вслед за ним и Курёхина. 418 – одно из нескольких важнейших чисел в его магических священнодействиях. Лимонов выписал Курёхину партийный билет НБП за номером 418 – по поводу этого билета между вскорости рассорившимися Лимоновым и Дугиным возникли острые разногласия: был он таки передан лично в руки новоявленному партийцу или нет. Ну а сам концерт, как следовало из афиши и как об этом говорил сам Курёхин, являлся ничем иным, как пропагандистской акцией в поддержку кандидатуры Дугина на выборах в Государственную думу.