Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

Куреневский голем

Разбитая кукла в луже на асфальте... Зоя беспомощно пыталась сложить ее части вместе, но у нее не получалось... Сильный ветер трепал волосы. Они лезли ей в глаза, мешали... Темная людская стена колыхалась перед ней, как будто наяву... Все куда-то шли, молчаливые, обреченные, безропотные...

   - Держи его крепче, Йося, - оглушительно громко прошептала тоненькая девушка, и ее братишка послушно прижал к себе глиняного человечка. - Все будет хорошо... Просто верь...

   Отрывистые звуки пулеметной очереди, крики, плач... Небо потемнело от воронья, и в воздухе стало душно от запаха сырой земли... Почему же он не пришел?.. Зоя верила, сильно-сильно верила, что он придет и защитит ее от этих тревожных снов... Девочка вздрогнула от приглушенного грохота. Она выпрямилась, не заметив, что так крепко сжала осколок куклы в ладони, что по ее пальцам потекла кровь... Сверху ей было видно, как земляная чаша раскололась и начала пузыриться потоками бурой грязной воды, которые обрушились через край и смели деревья, крохотные домики, машинки, человеческие фигурки... Он проснулся... Он пришел за ней... Ее голем нашелся... Зоя счастливо улыбнулась и разжала ладонь, уронив осколок на землю... Тревожно и жалобно забили колокола давно разрушенной колокольни...

  

   Их складывали прямо перед зданием больницы, морг которой уже был переполнен. Перед зданием ждала толпа обезумевших от горя людей, кто-то выл и рыдал, кто-то истерично хохотал, кто-то просто застыл в молчаливом отчаянии, как я. Санитар тронул меня за плечо и виновато спросил:

   - Она?

   Я кивнул. Лицо Верочки было чуть удивленным, похожим на прекрасную каменную статую. Только статуи не застывают в такой страшной позе, с одной калошей и с сорванной одеждой. Всегда веселая и деятельная, я никогда за ней не поспевал, и в этот раз опоздал уже навсегда...

   - Почему без одежды? - спросил я, как будто это имело значение.

   Санитар пожал плечами и перекрестился:

   - Тебе, милок, еще повезло, что ее целую откопали, - и покосился на прикрытую брезентом кучу изломанных человеческих останков.

   - Сволочи, - беспомощно выплюнул рядом со мной старик. - Бульдозеры они пригнали, словно и не людей откапывать, а хлам ненужный... Нехристи!.. А то все гнев божий. Они, ишь, в Лавре трещинки увидали и храм закрыли, а у себя под носом на Куреневке не заметили!

   Белый, как лунь, старец перекрестился, его слезящиеся глаза равнодушно смотрели на ряды тел, навечно скованных коркой застывшей пульпы.

   - Зайчик Анатолий Степанович? - раздался сухой голос. Передо мной стоял высокий подтянутый мужчина со странными, будто выцветшими глазами. - Старший оперуполномоченный 6-го отдела Управления КГБ майор Кузьмин. Пройдемте со мной.

   Я машинально взглянул в красную книжечку и кивнул, безропотно последовав за ним. Но уже дойдя до корпуса желтого дома, я встрепенулся и запоздало осознал страшный смысл сказанных стариком слов.

   - Товарищ майор, обождите, как же так?.. Неужели тяжелую технику пригнали? Ведь нельзя, отвалы и так в состоянии предельного равновесия!.. А в воздушных карманах могут оставаться живые!..

   Но Кузьмин меня не слушал, он молча шагал вперед, не оборачиваясь и не сомневаясь, что я послушно бреду за ним.

  

   Майор по-хозяйски расположился в чужом кабинете.

   - Товарищ Зайчик, что вы делали утром 13 марта? - затянулся он сигаретой.

   - Был на работе. Скажите, что происходит? Я же писал в докладных про аварийное состояние. Вы поймите, опасность все еще сохраняется. Туда нельзя тяжелую технику...

   - Причинами аварии занимаются компетентные органы.

   - Разве вы не за этим...

   - Вы знали гражданку Прокопчук?