Курсанты. Путь к звёздам

Бобрин выделялся на фоне остальных призывников атлетическим сложением. Сам мог дать фору любому гимнасту. Рифленые бицепсы, гармонично прикрученные к бюсту, посаженному на торс и крепкая, от веснушек рыжая, шея делали его похожим на вурдалака из какой-то диковинной книжки сказок. Может быть, за счет серых до водянистости глаз с редкими бледными ресницами? Или цвета волос с испестренным канапушками лицом, на которое неловкий художник опрокинул маленькую баночку с оранжевой краской. Таранову бабушка в детстве говорила, что «Рыжий да красный – человек опасный!», но Бобрин совершено не вызывал у Семена чувство реальной опасности, если молчал. Но (!), когда он был в кураже… Приколы и подколки, шутки и остроты сыпались из него в таком изобилии, что увернуться было невозможно. Казалось, что Генка, как умелый лучник, стреляет стрелами с перчинкой и горчинкой на конце.

Рыжий умело импровизировал по поводу и без. Ему было важно зацепить неловкого прохожего, случайную девушку, соседа по парте или курсанта в строю, если хотелось кого-то «окучить». Это словечко придумал он сам в ходе очередной юмористической тирады и с удовольствием занимался «окучиванием» людей вокруг.

– Якорем голову поставил, – добавил Муля, – чтобы мозги не убежали.

– Эта поза – центральная в хатха-йога. – Не вставая на ноги, ответил ему снизу вверх Таранов, и показал на тетрадку глазами.

– В древних книгах ее называли «королем всех асан, – Генка открыл первую страницу и стал читать остальным. – Она пробуждает дремлющие способности ума и тела, стимулирует мозговую деятельность, изменяет циркуляцию жидкостей в организме…

Тут его речь остановил Барыга, который при слове жидкость чаще всего вспоминал деревенский самогон или вино из соседнего к училищу магазина.

– Как это изменяет циркуляцию? Как я теперь буду пить после этой йоги?

– Как все будешь пить, Шурик, как все ртом… – Марк подобрал тетрадь, брошенную на маты Генкой, и принялся рассматривать картинки, где рукой друга-художника были нарисованы многочисленные позы индийской гимнастики. Его заинтересовал текст на третьей странице, подчеркнутый синим карандашом: «увеличивает приток крови к голове, улучшает память, зрение и быстроту реакции».

– Дружище, я с тобой поработаю? – несколько робко спросил он Таранова.

– Давай, только включайся не спеша, постепенно.

Они прежде играли вместе в настольный теннис, показывали друг другу спортивные упражнения и научились понимать друг друга с полуслова. Но «Марк и гимнастика рядом не лежали», совершенно справедливо утверждал Генка, и в этом его поддерживал Таранов. В лучшем случае Марку подходила тяжелая атлетика с пудовыми гирями, где он впоследствии выполнил первый разряд, и спокойненько уходил в увольнения, сбрасывая лишний вес к чемпионатам училища в бане на проспекте Ветеранов.

А тут йога. Марк попробовал встать в позу лотоса и тут же свернулся калачиком, неловко растопырив ноги. Полистал страницы тетради, и решил сделать стойку на руках, прыгая лягушкой. Итог – растянутое сухожилие и ноющий локоть.

– Тебе это надо? Я же говорил, постепенно включайся. Иди лучше книжки читай! – Таранов свернулся удавом на мате, и медленно сделал стойку на руках, расставив ноги с оттянутыми носками в стороны. Марк лежал рядом на матах, и пытался держать привычный всем «уголок», поддерживая поясницу руками. Даже чуть согнутые в коленях ноги предательски кренились вниз и падали, не продержавшись и 5 секунд. Остальные курсанты разошлись по своим делам, понимая, что у каждого своя дорога релаксации в армейских буднях. – Мозги есть. Память. Что еще тебе надо? Медитируй без напряжения.

– А ты?

– Мне надо отвлечься от «ласточки». Она вытесняет мое сознание своим постоянным присутствием в воспоминаниях…

– Сублимируешь? Прячешься от нее?

– Отвали! Не мешай перевоплощаться…

Таранову совсем не хотелось говорить о девушке, которая заняла его мысли так, что он вновь почувствовал себя на курсе молодого бойца. Только полтора года назад наряды и взыскания летели в его адрес по неопытности, а сейчас он получал их по невнимательности и рассеянности. Влюбленность не зря считают недугом люди, которых коснулось это чувство. Больной решил выбить клин клином – уйти в экстремально возможный для казармы спорт. Пусть не обычный, но действенный.

В батарее была группа людей, которые отстаивали не только честь взвода, дивизиона, но и училища, гарнизона, округа, и даже Вооруженных Сил. Генке не было равных в военном троеборье, Фил отлично фехтовал, замечательно бегал кроссы Зуб, без лыж невозможно было представить Мулю. У них в период подготовки к соревнованиям создавался специальный режим посещения учебных занятий и тренировок, учащалось количество увольнений и ограничивалось число дежурств. Пребывание за стенами учебного заведения лишало их нарядов вне очереди, а завоеванные победы приносили поощрения, благодарности, грамоты и даже отпуска.