Курсанты. Путь к звёздам

Семен хорошо изучил манеру своего комбата выступать долго, с примерами, размахивая руками, и стоял напротив вольно и молча, переминаясь с ноги на ногу. «Грустное зрелище, печальное. Кошмар, – цитировал он про себя монолог ослика Ио из нового мультфильма, – но совершенно очевидно, что вырваться из канцелярии мне невозможно не только через минуту, но и через полчаса. Пока комбат похвалит, распылится, войдет в раж, потом начнет перечислять мои дисциплинарные поступки, – он увидел на столе личное дело со своей фамилией, – можно забыть о проводах «ласточки». Хоть бы Марк или Слон узнали ее имя, адрес…».

Печальные предположения сбылись. Речь комбата подхватил секретарь парткома и показал свое шепелявое красноречие в полном объеме. Таранов стоял перед ними и думал: «Что они от меня хотят? На разнос не очень похоже, настроение у обоих славное. Будут предлагать вступать в ряды КПСС? Может быть. Но очень много пафоса. Скорее всего, хотят предложить себя в качестве рекомендующих в партию, или очередную инициативу готовят».

Офицерам училища было необходимо набирать различные баллы: по собственной боевой и политической подготовке, по месту подразделения в масштабе училища, по общественной работе и множеству других показателей. «У них есть план по выдаче рекомендаций? Неужели и мне предстоит делать тоже самое в войсках? Неужели я вот так же буду занимать время солдата и офицера демагогией или мозговтиранием? Что-то здесь не так. Скорее бы пришло время стажировки, и я смог сам разобраться, что к чему. А этим не верю! Ни одному, ни другому. Хорошо, что к третьему курсу немного научился молчать, и слушать с умным лицом тех, от кого знаю, что ожидать…».

Таранов скосил глаза на доску с нардами и незаметно улыбнулся воспоминаниям. В прошлом году его позвал в ленинскую комнату Малешкин. Кто-то из ребят рассказал командиру взвода, о мастерской игре подчиненного из южного города, где эту старую восточную игру знают все от мала до велика. Не известно, почему Малешкин считал себя в ней асом, может, ему остальные подчиненные поддавались, а может, играл со слабыми соперниками или потому, что служил когда-то солдатом в Азербайджане. Но Таранов первую партию выиграл относительно быстро. Сражались они после ужина, когда свободное время курсантов летело за играми или спортом, подшивкой подворотничков или просмотром телевизора. До программы «Время» – обязательного коллективного мероприятия в 21.00 оставалось с полчаса. Подтянулись робкие зрители матча «начальник – подчиненный». Стали болеть в большей степени за своего товарища. Еще партия – поражение Малешкина. Лейтенант начинает невнятно шутить – нервничать. Как только взводный рассказывал анекдоты с бородой, подчиненные уже знали: будет лютовать! Таранов выигрывает у лейтенанта и третью партию.

Смотрит вокруг, а ему Марк крутит палец у виска: «Проигрывай! Не дури!»

Но соперники вошли в раж. Один хочет выиграть во чтобы то ни стало, чтобы не упасть в глазах подчиненных. Другой тараном доказывает свой упрямый и дерзкий характер: никаких поблажек тем, кто их не заслуживает.

Странно, но к взводному он относился плохо. Многие спокойно воспринимали действия Малешкина, были те, кто симпатизировал молодому офицеру, чья симпатичная жена вызывала приятные теплые чувства. Супругов несколько раз видели в клубе, на территории военного городка, гуляющих под ручку. Эта спокойная пара не раздражала соседей и сослуживцев, а радовала своим нежным общением.

Малешкина Семен невзлюбил после первого занятия по физической подготовке. Тогда новоиспеченный лейтенант решил продемонстрировать подчиненным свои знания и умения на перекладине. Подошел красивым строевым шагом к снаряду, встал в стойку с отставленными в стороны руками, присел, показывая наскок и … вдруг произносит:

– Курсант Таранов, покажите товарищам, как делают подъем переворотом!

Спортивному парню легко дались десяток упражнений, и он встал в строй. А соскок и доклад «Курсант такой-то упражнение выполнил!» продемонстрировал удивленному взводу сам Малешкин!

Это показательное, формальное выполнение упражнения на примере подхода и отхода к снаряду – с одной стороны, и неумение офицера выполнять элементарный подъем переворотом – с другой, Таранова тогда сильно удивили. «Как это так, – рассуждал молодой курсант, – офицер должен показывать пример во всем, а наш взводный только шаркает ножкой!»

Потом, с годами, он неоднократно видел, что номенклатурные работники и чиновники успешно говорят и показывают, «что надо делать», учат, «как надо делать», а сами ни на что не способны. А скромные подчиненные умеют и работают! Первые красиво командуют и отлично рапортуют, а вторые – остаются в тени этой «славы».

«В длинных нардах не надо физически напрягаться, как в гимнастике, – думал Таранов. – Видишь же, Малешкин, я играю в нарды лучше, или камень у тебя сегодня не идет. Сдайся, и все дела!».