Курская битва, которую мы начали

По расчетам Генерального штаба Красной Армии, контрнаступление лучше всего было начать тогда, когда германские ударные силы уже исчерпают свои наступательные возможности и полностью увязнут в обороне Центрального и Воронежского фронтов. В этот момент германское командование еще не откажется от операции, но будет вынуждено преодолевать ее кризис и вводить в сражение новые части и соединения из состава своей орловской группировки. Именно тогда орловскую группировку следовало разгромить соединенными усилиями Западного и Брянского фронтов. Соответствующая наступательная операция на данном направлении заблаговременно разрабатывалась Генеральным штабом, причем ее начало ставилось в зависимость от критического момента оборонительного сражения под Курском. Генерал Штеменко подчеркивает [454] , что данная операция, план которой получил условное наименование «Кутузов», являлась дополнительной и очень важной гарантией общего успеха советских войск.

При подготовке контрнаступления особую проблему для Ставки и Генерального штаба представлял выбор направления главного удара после того, как противник будет остановлен в оборонительных боях.

Генерал Штеменко вспоминает [455] , что первоначально многих заинтересовало предложение командования Воронежского фронта сосредоточить главные усилия южнее Курска и наступать в направлении Харьков, Днепропетровск, стремясь овладеть крупным плацдармом на правом берегу Днепра с последующим выходом на рубеж Кременчуг, Кривой Рог, Херсон, а при благоприятных условиях – на линию Черкассы, Николаев. По мнению Военного совета фронта, именно здесь контрнаступление позволяло достичь решающих для исхода войны результатов, поскольку угрожало разгромом группы армий «Юг» – наиболее сильных войск немецкого командования, лишало противника богатейшей продовольственной базы и таких важных промышленных районов, как Донбасс, Кривой Рог, Харьков и Днепропетровск. Кроме того, советские войска приближались к границам европейских союзников Германии, что ускорило бы выход последних из войны. В наступлении предполагалось задействовать Воронежский, Юго-Западный, Южный, а на заключительном этапе и Центральный фронты, усиленные за счет резервов Ставки. Однако, хотя идея разгрома южного фланга противника была заманчивой, но этот план все-таки отвергли, поскольку он не затрагивал центрального участка советско-германского фронта и не обеспечивал разгрома основной группировки противника – группы армий «Центр», которая угрожала бы флангам наступающих советских фронтов. Кроме того, предложенная операция оставляла в стороне направление на Киев, весьма важное для руководства СССР в политическом, экономическом и военном отношении.

В связи с этим, по мнению Генерального штаба, наиболее перспективным был удар на Харьков, Полтаву, Киев, который обещал большие стратегические результаты. Помимо выхода к столице Украины, при этом достигалось все, что сулило наступление в направлении Днепропетровска, расчленялся фронт противника (особенно в случае выхода советских войск к Карпатам), затруднялось взаимодействие между важнейшими группировками германских войск. Из района Киева можно было в равной степени угрожать флангам и тылу как группы армий «Юг», так и правому крылу группы армий «Центр». В случае дезорганизации противника в период оборонительного сражения советские войска имели возможность упредить его при выходе к Днепру и занятии правого берега по среднему и нижнему течению реки, приобретая выгодное положение для последующих действий. С ударом на Киев хорошо согласовывался оперативный план «Кутузов», то есть наступление силами Западного и Брянского фронтов прямо на запад с целью разгрома орловской группировки и последующего овладения Белоруссией, а затем вторжения в Восточную Пруссию и Восточную Польшу. Соответственно, данный вариант и был принят. Первая часть замысла – разгром белгородско-харьковской группировки противника – была оформлена в виде плана межфронтовой операции под условным наименованием «Полководец Румянцев».