Курсом зюйд (СИ)

— Прекрасная привычка, мадам, — шевалье отсалютовал ей шпагой. — Стараюсь придерживаться той же тактики: если остался в живых, обязательно научиться приёму, которым меня едва не убили… Не сочтите за дерзость, мадам, если я попрошу вас обучить меня шведской манере боя.

— Если бы вы попросили меня показать, как лучше всего ей противостоять, я бы с радостью согласилась, — всё так же спокойно ответила Катя, вкладывая в ножны весь свой «холодняк». — А так — этой манере вас может научить любой шведский пехотный офицер. Премудрость невеликая.

Она видела: до шевалье дошло, что разговор был не фехтовальный, а политический. Да и вся эта сцена — тоже. А значит, и его ответ последует в том же ключе.

— Шведы — отменные солдаты, — проговорил француз. — Они прекрасно обучены драться. Но ещё лучше они умеют слушаться приказов старших офицеров. Думаю, половина их успеха на поле боя заключается именно в этом.

— Эти ребята — мастера атаки. Но в обороне они где-то на среднем уровне; хороший, крепкий удар держат не особо. В этом нам довелось убедиться лично. Шведы были обречены потерпеть поражение от того, кто не только выдержал их натиск, но и сам перешёл в атаку… Полагаю, это также невеликая премудрость, которую может освоить каждый желающий.

По глазам шевалье было видно: он всё понял как надо и передаст своему начальнику — маркизу. Да и сам сделает кое-какие выводы. Нужно было постепенно наводить французов на мысль, что ставка на шведов «не сыграет» при любом раскладе. А когда они перенесут все свои политические гири на османскую чашу весов… О, вот тогда и начнётся самая интересная партия этого времени.

Если, конечно, старый французский король не выйдет из комы и не продолжит свою политику, безумие которой было ясно даже его сыну. Но так как надежд на выздоровление старого Луи немного, то в переговоры в Копенгагене, скорее всего, положат начало новой политической конфигурации в Европе — с учётом сил и интересов России как нового игрока.

Интермедия.

— С чего это король датский вдруг заторопился, Катя? Или Пётр Алексеевич в том письме ему отписал, что устал ждать невесть чего?

— Скорее всего, государь ему намекнул, что не стоит ждать новостей о побеге шведского короля из плена, Алёшенька… Прости, не могла тебе сказать раньше, с меня слово взяли, что даже тебе…

— И он в том участие имел?

— Вряд ли, но знал наверняка. Иначе не тянул бы кота за одно место с этими переговорами.

— Ну и гадючник… Ведь с государем у него договор.

— Это и есть политика, солнышко. Каждый соблюдает только свои интересы. И союзнические обязательства, и договоры здесь соблюдают только до тех пор, пока те оным интересам соответствуют… Это и есть высокая европейская цивилизация, её самая суть… Во что ты только ввязался, любимый…

3

— Уж поверьте, шевалье, в центре внимания на нынешней…конференции будут вовсе не шведы. И не мы. И даже не русские, хотя эта их дама и преподнесла уже не один сюрприз. Солировать нынче желают на острове за Па-де-Кале.

— Английский посланник весьма уверен в себе, ваше сиятельство.

— Я был бы весьма удивлён, если бы он не напустил на себе подобный вид. Но следите за лицом Уитворта. Оно скажет нам больше, чем его язык…

«Круглый стол» начался примерно так же, как начинался любой малый приём у короля Дании. Разве что без сонма придворных обоего пола, толпящихся в зале. Его величество Фредерик изволил принять ото всех иностранных послов и переговорщиков заверения в искреннем стремлении к миру, после чего объявил о начале конференции. И сам воссел во главе стола — к слову, не круглого, а овального, и достаточно большого, чтобы за ним уместились все делегации. Рядом с собой он разместил единственного, кто был равен ему по статусу — Августа Саксонского.

— Мы рады видеть вас всех за столом переговоров, — Фредерик произнёс заранее заготовленную краткую речь. — Ваше желание остановить кровопролитие и приблизить миг заключения угодного Господу мира мы разделяем в полной мере. Особо желаем отметить личное присутствие брата нашего Августа, курфюрста Саксонии и короля Польши…