Кусатель ворон

Можжевеловая каша оказалась совсем недурна на вкус. Подумаешь, сиреневая, так даже интереснее, такая каша-винтаж, я поел не без удовольствия, остальные, кажется, тоже.

После обеда все почувствовали себя окончательно фиолетово, во всяком случае я. Жмуркин объявил сиесту. Я отвалился на травку и снова задремал, и мне приснились какие-то дальние моря и ласковые воды, и пели птички, и пел колокольчик…

Колокольчик на самом деле звонил – это, кажется, Жохова бродила по краям полянки, предупредительно позвякивая в антимедвежью брякалку, подаренную Капанидзе. Душевненько, душевненько. Сиреневая каша, колокольчик, чтобы пугать медведей, балалайки нет, но Гаджиев поет горлом. И я уснул уже по-настоящему, как повелось.

Проснулся, само собой, от криков. Услышал их еще глубоко во сне, кто-то вопил в жгучем ночном кошмаре, преследуемый тиграми и мечтающий жить, кто-то спасался, и мне почему-то тоже надо было спасаться, и я стал спасаться. И кто-то вцепился мне в руку, повис на ней, я обернулся и увидел Александру. Уже не во сне.

– Там Устинья, – сказала Александра. – Ее покусали.

– Тигры?

– Мухи… Веспен… Ж-ж-ж…

– Осы, – догадался я.

– Осы! Искусали!

– Насмерть?

– Нет…

Я увидел Жохову. И Пятахина рядом с ней. Снежана с Листвянко спешили с конца поляны. Жохова выла.

– Жохова! – сказал Пятахин. – Ты стала нравиться мне еще больше. Покусы вам к лицу, сударыня!

– Болван! – воскликнула Жохова. – Меня всю изжалили!

– Я не смеюсь, я серьезно. Кстати, ты в курсе, что осы могут быть ядовиты? У тебя ноги случайно не отнимаются, а?

Жохова прислушалась к себе, посмотрела на ноги.

– Надо срочно высосать яд, – сказал Пятахин. – Куда, говоришь, тебя покусали? Давай, в ушко поцелую…

Жохова издала мучительный звук.

Я потер глаза.

– Устенька, что это с твоим лицом? – заботливо поинтересовалась Снежана. – Никак брови выщипала?

Жохова не ответила, отвернулась и стала что-то шептать и кусать губы.

– У меня крем есть от укусов, – вдруг сказала Снежана уже сочувственно. – Надо намазать, чтобы сошел отек.

Жохова страдальчески простонала.

– Может шок случиться, – сказал Гаджиев. – Анафилактический.

Остальные тоже сходились. Посмотреть на Жохову в анафилактическом шоке.

– Да не надо никакого крема, – отмахнулся Пятахин. – Она это специально.

– В каком смысле? – не понял Листвянко.

– Плоть умерщвляла, – пояснил Пятахин. – Хотела претерпеть за убеждения. Чтобы возвыситься.

Жохова заплакала.

– Идиот, – Снежана поглядела в сторону Пятахина. – Просто сферический. Пошел вон!

– Да я…

Снежана выразительно глянула на Листвянко. Тот кивнул, взял Пятахина за шиворот и пинком отправил его в сторону.

– Глаза целы?! – с испугом спросил Жмуркин. – Устя! Глаза…

Жохова кивнула.

– А ну-ка отойдите все! – скомандовала Снежана.

Она усадила Жохову на пень, достала из рюкзачка косметичку.

– Сейчас… – Снежана приняла выбирать из сумочки тюбики. – Сейчас найдем…

– Да ты просто Айболит, – сказал Пятахин с безопасного расстояния. – А у меня вот бородавка на…

– Пятак! – рыкнула Снежана.

Листвянко уже привычно хрустнул кулаками.

– Шучу-шучу.

Пятахин ухмыльнулся и направился в сторону.

– Ты куда? – насторожился Жмуркин.

– Так, хочу посмотреть, – Пятахин кивнул в лес. – Если там пчелы есть, то можно меда набрать… Я знаю, как с пчелами обращаться, я их за бороду прихвачу…

Пятахин погрозил пчелам пальцем.

– Мед? – тупо спросил Жмуркин.

– Ага, – подтвердил Пятак. – Это народное средство – если помазать укусы медом тех же самых пчел, то все мгновенно заживет. Кажется, Устинье не очень… Мучается, деваха, а добить жалко, какой-никакой, а человек…

– Ладно, – разрешил Жмуркин. – Только далеко не уходи, скоро домой. Устали сегодня…

– Три шага, – ухмыльнулся Пятахин.

Он пятился в сторону опушки явно с нехорошим видом, я направился за ним и перехватил на самой границе леса.

– Ну? – спросил я по возможности строго.

– Что ну? – Пятахин попытался вырваться. – Хочу помочь Жоховой по-братски…

– А по-настоящему?

Пятахин огляделся.

– Хочу быдлеску забацать, – сообщил Пятахин шепотом. – Такую, реальную. У меня в телефоне еще заряд остался, чего пропадать-то?

Пятахин ухмыльнулся.

– Пусть меня тоже, как Жохову, изжалят, – подмигнул он. – А потом я к ней подойду, а ты меня снимешь. Прикинь, а? Два мутанта в одном кадре? Сеть ляжет, а?

– Интересно, – согласился я. – Это действительно интересно, Пятахин. Только давай поскорей, а то скоро опять пойдем.

– Да я быстро. Я проследил, куда они летают.

И окрыленный бортник Пятахин юркнул в лес.

Я вернулся на поляну.