Кутузов

В то время как отношения с Англией балансировали на грани войны, произошло странное событие, в центре которого неожиданно оказался Михаил Илларионович, почти ежедневно бывавший при дворе. 18 декабря 1800 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» (в немецкоязычном варианте) был напечатан дуэльный вызов в редакции самого Павла I и в переводе А. Коцебу. 4 января 1801 года (как говорится, с Новым годом!) этот текст был переиздан в «Гамбургском корреспонденте»: «Из Петербурга сообщают, что Император России, видя, что державы Европы не могут прийти к согласию, и желая прекратить войну, которая бушует уже 11 лет, намеревается предложить место, куда пригласить всех других властителей, чтобы сразиться с ними на турнире, имея при себе в качестве оруженосцев, судей и герольдов самых просвещенных министров и самых искусных генералов, таких как господа Тугут, Питт, Бернстроф; сам Он намеревается взять с собой генералов гр. Палена и Кутузова». Сам Август Коцебу вспоминал: «Дочитав, Павел залился хохотом, сотрясая занавески и чуть приседая». «Вскоре за российским Императором захохотала и Европа. <…> В придворных кругах это событие было расценено как очередной признак душевного слабоумия и опасный симптом болезни, грозящей, если уже не поразившей самодержца. Сумасшедший монарх бесконтролен и опасен. Иностранные послы слали депеши в свои столицы: „…император поврежден…“, „сумасшедший“, „маньяк“, „безумец“. Можно сказать, что общественное мнение было уже подготовлено к смене российского правителя»⁷⁸

. «После публикации в Гамбурге дуэльный демарш российского монарха немедленно перекочевал в зарубежные издания. „The Morning Chronicle“ 26 января отмечала: „Она (статья) очень явно намекает на безумие императора. <…> Создается впечатление, что министры Павла желают объявить о его безумии, чтобы подготовить общественное мнение к его смещению, которое, если статья является подлинной, полагаем, и должно скоро случиться, если это уже не произошло. <…> Интересы нации нельзя доверять тем, кто не способен контролировать собственное поведение. <…> На трон, вероятно, будет возведен его старший сын <…>“»

⁷⁹

. После разъяснилось, по инициативе того же Павла I, что знаменитый картель был «всего лишь пьяной выходкой»! «Какой счастливой должна быть страна, где правит столь остроумный монарх!» — злословили в иностранной печати. Полная картина событий, свидетелем и участником которых был и Михаил Илларионович, предстает перед нами из письма графа П. А. Палена от 2 января 1801 года. 14 декабря при дворе состоялось торжество, «рождественское застолье». В Петербурге находился с визитом шведский король Густав IV Адольф, с которым велись переговоры как раз о создании Северной морской лиги, которая оказалась весьма недолговечной. Но в тот зимний день об этом и не думали. 14 декабря в эрмитажном театре состоялся спектакль «Гастон и Баярд» французского драматурга П. Л. де Беллуа. После спектакля Густаву Адольфу был дан прощальный ужин на 28 персон. Среди гостей находилась почти вся свита шведского короля; с российской стороны за столом присутствовали великие князья, граф Пален с супругой и М. И. Кутузов. Под впечатлением от спектакля, разгоряченный вином, император предложил разрешить европейскую войну серией поединков и указал на Кутузова и Палена, которые сидели за столом друг против друга, как на секундантов: «Вот мои секунданты!» Коцебу, как и Беллуа, был автором пьесы «Баярд», которую он издал через год после гибели Павла, а посвятил ее не кому иному, как М. И. Кутузову. «Текст посвящения гласил: „Славному полководцу и другу немецкой музы, Русскому императорскому генерал-аншефу, Столичному генерал-губернатору, Кавалеру Ордена Св. Андрея Первозванного и прочих, Господину графу Кутузову посвящается это историко-драма-тическое описание славного полководца давних времен, благодарным и глубоко уважающим автором“»⁸⁰. Авторы исследования о необычной выходке «русского Гамлета» пришли к убедительному выводу: «Когда вся Европа смеялась над предложением Павла решить международные споры путем гамбургского поединка глав государств, Российский император говорил придворным: „Зачем гибнуть целым народам, когда может погибнуть всего один человек“. Придворные поняли совет буквально, и, сочтя правление Павла гибельным для страны, убили венценосца»⁸¹.