Кузнец душ

По обе стороны постели спящей принцессы стояли Халад и старый Кузнец душ, который держал в руках пузырек с тонкой нитью внутри его. Последние несколько недель сильно сказались на старике, силы покинули его стеклянное сердце. Когда мы вернулись, он больше не мог выполнять свои обязанности и, судя по лицу Халада, знал об этом.

– На его изготовление у нас должно было уйти три дня, – проговорил старый кузнец. – Но Халад нашел способ сократить процесс до шести часов. Никогда бы до такого не додумался. Если бы ты не доводил себя до полуобморочного состояния, растрачивая свои собственные воспоминания на стеклянные сердца для каждого бедняги, то столько всего, только представь, мог бы сотворить сейчас.

Его слова нисколько не походили на комплимент, но Халад просиял, будто это он и был.

– Я рад, что вы одобрили, учитель.

Мужчина положил руку на плечо молодого человека.

– Твой отец – никчемный человек, глупец, отрекшийся от тебя из-за каких-то предубеждений, которые никак от тебя не зависят, – резко обронил он. – Ты почти мне как сын, пусть порой я был груб с тобой. И будь у меня собственный ребенок, я не мог бы гордиться им больше.

Халад проглотил застрявший в горле ком.

– Для меня это много значит, – произнес он дрожащим от волнения голосом.

Старик похлопал его по спине.

– Давай приступать. Бедная девочка слишком долго спит. – Он поднял флакон. – Мы никогда не забываем сердец, которых коснулись, – сказал он. – Сейчас я могу воссоздать урван каждого уснувшего представителя знати и для верности все их покажу Халаду.

– Но это снова делает вас мишенью, – встревоженно заметила принцесса Инесса. – Безликим больше не нужны их сердца. Чтобы воспроизвести сердце сумрака, им будет достаточен один из вас или вы оба.

Старый кузнец улыбнулся.

– Об этом мы подумаем в следующий раз. Халад?

Юноша с почтением поместил мерцающий стеклянный кулон на грудь спящей девушки, тот вспыхнул красными и розовыми красками.

Кузнец душ осторожно откупорил флакон, и комнату озарило яркое сияние – ты словно глядел на солнце. Я прикрыла ладонью глаза от слепящего света, подглядывая сквозь пальцы. Оба кузнеца стояли как ни в чем не бывало. Халад извлек из сосуда нить, похожую на пряжу, и протянул ее к спящей принцессе.

Нить, словно живая, медленно поплыла к девушке, приблизилась к ее сердцу и просочилась сквозь стекло, будто нырнула в воду. Поверхность кулона покрылась рябью.

Принцесса Яншео распахнула глаза и полной грудью шумно втянула воздух. Все получилось.

Когда я вошел в зал, тело уже завернули в тяжелую черную ткань, а кровь убрали. Мне хватило ума не задавать вопросов. Со мной вернулась дрожащая, белая как полотно принцесса Яншео. Я рассказал ей все, что помнил, однако она восприняла случившееся лучше меня.

– Шифан всегда был надменным и эгоистичным, – сказала она, – но никогда – злым. Твоя история объясняет его поведение последние несколько месяцев. Мне еще посчастливилось, что я не пострадала, остальным не так повезло.

Мне недоставало мужества назвать ей истинную причину, почему Усиж не тронул ее: он намеревался еще раз заполучить ее урван, если кузнец не сможет ему помочь. Было бы жестоко говорить ей об этом, решил я.

Костяная ведьма ни разу не взглянула на труп, она по-прежнему смотрела в окно.

– Велите солдатам отворить ворота, – тихо сказала она. Аша все еще держала в руке стеклянное сердце Безликого; несмотря на смерть Усижа, его сердце продолжало жить. Оно больше не было чернильно-черным, как раньше, и теперь сверкало серебром.